и шум роняемой мебели. И усидеть на месте оказалось выше её сил. Тем более и причина какая! А вдруг мужа там убивают!
– Дорогой, что случилось?! – забежала боярыня в кабинет, испуганно прижав ладони к лицу. Правда, не забыв при этом активировать огненную «Кольчугу».
Картина, что открылась перед ней, была несколько нетипична для этого места.
Перевёрнутое кресло. Сидящий в углу, прямо на полу, боярский сын Майкин. И боярин Тришкин, её любимый супруг, мечущийся по кабинету, словно дикий лев.
– Фрося? – замер на одном месте Владимир Сергеевич и с удивлением на лице посмотрел на жену.
– Я спрашиваю, что случилось? – показательно поджала губы она. – Грохот на весь дом. Крики. А если бы у нас были гости? И почему Боря весь побитый лежит на полу?
Боярский сын Майкин действительно выглядел неважно. Перевязанная какой-то окровавленной тряпкой ладонь, огромная шишка на лбу и наливающий прямо на глазах синяк на всю левую половину лица. Причём синяк – это явно дело рук её мужа.
– Этот… Этот… – снова начал заводиться боярин Тришкин, указывая пальцем на Майкина.
– Володя, успокойся! – властно произнесла боярыня. И это действительно помогло. Владимир Сергеевич на секунду прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, а затем выдох. – Теперь рассказывай.
– Этот урод нас подставил, милая, – почти спокойно сказал боярин. – Причём подставил, судя по собранной мною информации, весьма крепко.
– Настолько всё плохо? – удивилась Ефросинья.
И было чему удивляться. Её муж всегда ходил по краешку между законом и криминалом. Но черты никогда не переступал. Было несколько неприятных случаев, опять же из-за нерадивых подчинённых, но их получалось решать без особых потерь. Отчасти – благодаря высокому покровителю.
В принципе, этот покровитель мог уладить почти любые их проблемы. Если бы захотел. Но откровенно разбойные выходки он не одобрял. Да и не доходило обычно до такого. Как правило, всякие худородные бояре и боярские дети и сами были рады, если в их дела входил в долю такой человек, как боярин Тришкин. Он и советом всегда поможет, и делом, если понадобится. Имея огромные связи в столице, можно решить множество вопросов.
– Боярин, – жалобно простонал с пола Майкин, – там пацан совсем молодой. Точнее, два пацана. А гонору – как у князей столичных.
– Пацаны? – приподняла бровь боярыня, глядя на мужа.
– Про второго не знаю, – устало вздохнул Владимир Сергеевич. – А вот первый – это некий Вольный боярин Маркус Северский. А второго как зовут?
– Вольный боярин Корнев, – держась за глаз, тихо ответил боярский сын Майкин.
– Вот, ещё один Вольный боярин, – развёл руками Тришкин.
– Северский… – задумчиво протянула боярыня. – Что-то знакомое…
– Майонез, – подсказал ей супруг.
– Точно! – аж подпрыгнула Ефросинья. – Салат «Северный», который тебе очень по нраву!
– Именно, – кивнул боярин. – А этот… В общем, он пообещал этому боярину сжечь его