камни огромного веса; другие сбрасывали на галеры бревна, которые пробивали их; самая необыкновенная из всех выпускала с крепостных стен железную руку, которая захватывала нос корабля, поднимала его в воздух и разбивала, бросая его всей своей тяжестью. Говорят также, что он придумал зажигательное зеркало такой силы, что оно поджигало галеры, оказавшиеся под его лучами. Через восемь месяцев Марцелл, обескураженный бесплодностью своих усилий, превратил осаду в блокаду; и, оставив Аппия перед городом, он провел два года, покоряя почти все города Сицилии. Вернувшись к Сиракузам, он обнаружил, что город снабжается различными конвоями, которые карфагенский флот сумел доставить туда. Потеряв надежду овладеть им, он уже думал об отступлении, когда римский солдат обнаружил у порта Трогил место в стене, более низкое, чем остальные, и которое можно было преодолеть с помощью обычных лестниц. Консул, воспользовавшись этим советом, выбрал для атаки ночь, когда сиракузяне праздновали праздник в честь Дианы. Его войска взломали ворота, преодолели стену и захватили Эпиполы. Шум этого штурма заставил жителей поверить, что враг овладел городом, но район Ахрадины еще сопротивлялся. Эпикид, запершийся там, упорно защищал его. Марцелл предложил осажденным капитулировать и спасти свой знаменитый город от полного разрушения. Они отвергли его предложения.
Гибельная помощь, ужасное бедствие – чума, распространившая свои опустошения в городе и в римском лагере, замедлила усилия Марцелла и продлила срок осады. Его успех казался еще сомнительным, когда к Сиракузам приблизился большой карфагенский флот под командованием Бомилькара. Эпикид вышел из города и убеждал адмирала попытать счастья в сражении; но Марцелл предстал перед ним в таком боевом порядке, что карфагеняне, испугавшись, отступили.
Эта измена обескуражила Эпикида. Вместо того чтобы вернуться в город, он отплыл в Агригент. Ошеломленные сиракузцы запросили капитуляции; в тот же момент перебежчики и иностранные солдаты, опасаясь, что их выдадут римлянам, перебили магистратов и устроили в городе ужасную резню. Среди этого хаоса сицилийский офицер предал Марцеллу одни из ворот Ахрадины. Он вошел в город; и хотя депутаты недавно получили от него обещание пощадить город, он отдал его на разграбление, чтобы наказать за трехлетнее сопротивление: странная несправедливость, которая заставляет порицать во враге добродетель, которую следовало бы уважать больше всего. Марцелл забыл, что мужество побежденного лишь увеличивает славу победителя.
Консул очень хотел увидеть Архимеда, чей гений так долго побеждал римские силы. По его приказу его искали повсюду; наконец солдат нашел его занятым черчением линий и вычислениями, не отвлекаясь от глубокого размышления даже шумом захваченного города. Солдат приказал ему следовать за ним, чтобы предстать перед консулом. Архимед, не сдвинувшись с места и даже не взглянув на него, холодно сказал: