наутёк.
Мужики уже несколько минут, как скрылись в темноте старого заводского офиса. Иногда по каналу связи можно было слышать, как они переговариваются между собой – внутри здания они разделились, чтобы в случае стычки не толпиться в тесном коридоре и иметь возможность зайти противнику с флангов или в тыл. На такие случаи у ребят были припасены даже небольшие взрывпакеты – чтобы пробивать стены. Такие приколы особенно любил использовать Руслан – ветеран Чечни, в прошлом штурманувший с десяток домов.
Все в их отряде были ветеранами каких-либо горячих точек… И только Олег выделялся на их фоне. Своего рода, он тоже ветеран. Ведь в прошлом он вместе с алтайскими мужиками организовал небольшой отряд, который затем противостоял опаснейшей хвори, окутавшей горные глухие леса. Они ликвидировали заражённых животных, ещё не вывернувшихся наизнанку. Они бились и с уже превратившимися… Олег единственный, кто остался цел после тех событий. Все остальные погибли, кроме Бануша – тот стал инвалидом. Но с людьми Олег не воевал. Если не считать вывернутую наизнанку Лилу: бедную девочку, которой не посчастливилось стать материнской «метаморфозой», заразившей впоследствии все леса хворью за считанные дни… И если бы не они, сдерживающие хворь в самом её зачатке, то Организации пришлось бы куда тяжелее. Кто знает, какие потери тогда бы понёс Нойманн, обратись отара овец или свиньи с фермы до конца…
Иногда тепловизор засекал в окнах белые силуэты. Тогда Олег увеличивал изображение, чтобы разглядеть их получше. И всегда оказывалось, что это были бойцы. Осматривали комнаты. Некромант вряд ли бы рискнул подходить близко к окнам, но вероятность такого всё равно имелась…
– Ещё машину эту мыть… – нервно курил Сергеич.
– Ага… – ответил Олег. Он не знал, как ему завязать разговор с водилой.
Олегу вообще было тяжело после реабилитации вливаться в общество. Несколько месяцев он пробыл в полной социальной изоляции, практически не выходя из дома, где непрерывно пил. И теперь слишком погрузился в самого себя, в свои мысли. Привычка… Утерялся навык автоматической лёгкости бесед. А поначалу, до терапии, в таких разговорах ему и свой собственный голос казался чуждым.
– Чё-то они замолчали, – заметил Сергеич.
– В окнах мелькают, – сказал Олег.
– А…
– Жаль, что с глушителями все, – сказал Олег. – Стрельба плохо слышится.
– Это чтобы гражданские не слышали, – ответил Сергеич. – Тут в метрах пятистах – жилые районы. Будь у нас полный шум, город бы охренел с количества стрельбы, практически каждую ночь.
– И часто происходят такие вызовы?
– Как повезёт, – ответил водила и сладко затянулся. – Вот прошлая неделя была лафа. А иногда полная задница наступает. Что каждый день – вызовы, а то и по нескольку. А то и целые спецоперации с несколькими подразделениями. Что даже не поспать толком…
Вдруг Олег заметил на экране далёкую