меняться!
Черты лица Норма были точёными, а глаза умными и ясно-голубыми. Смеялся он сдержанно, иногда культурно прикрывая рот ладонью. Он почти всё время ходил в ватных штанах и клетчатой потёртой выцветшей рубахе. Раз в неделю мы с Дженни брали два таза с растопленным снегом и затевали стирку – раньше она делала это в одиночку. Так было заведено всегда – женская работа для женщин… Норм усмехнулся:
– Но и не торопись есть вдвое больше прежнего.
Дженни была худенькой девушкой, чуть-чуть выше меня. Длинные, цвета соломы волосы она часто собирала в хвост, чтобы не мешали. В её гардеробе было всего два платья-халата, она использовала их, как ночнушки. Днём она всегда была в штанах, кофте с высоким воротом, которая была в дырках и вся штопаная грубыми чёрными нитками.
Тёмные её карие глаза создавали контраст со светлыми волосами и бледной кожей. Иногда этот цвет делал глаза злыми, как если бы она была некой ведьмой. На самом деле, она была весьма мила со всеми и очень любила детей.
Бен и Дженни внешне немного походили друг на друга: парень был высоким, подтянутым, таким же бледным. Поначалу мне казалось, что они брат с сестрой, но оказалось не так. Они часто были вместе: ходили парой на охоту, несли дозор, или Бен просто помогал ей по хозяйству. Действовали слаженно, понимая друг друга с полуслова. Разумеется, столько лет под одной крышей сближало всех жителей приюта и делало их всех одной забавной семьёй, где все члены такие по-своему разные.
Сегодня мы с Дженни должны были провести перепись оставшихся продуктов, чтобы распределить до следующего приезда Мортикама. Она вывела меня во двор, чтобы ознакомить с имеющимся богатством. Старый ветхий двухэтажный сиротский приют выглядел снаружи заброшенным. Однако было видно, что его построили в те времена, когда жизнь была совсем иной. Кирпичные стены здания были покрыты мхом и трещинами, а черепичная крыша имела множество дыр, через которые проникали капли дождя и снег. Небольшой склад оказался с выходом только на улицу. Покосившаяся дверь была сразу рядом с главной в дом. Судя по помещению, тут раньше было много места для больших запасов, но сейчас треть полок и стеллажей занимал всякий хлам: какие-то обрезки ткани, поломанные ножки столов и стульев, дырявые кастрюли и разная непригодная посуда. На нижних полках я обнаружила полмешка муки: верхний слой отсырел и покрылся коркой льда. Тут был небольшой короб из прутьев, в котором лежал батат – немного, но хватит на десяток супов. К своей радости, я обнаружила несколько свёртков с хлебными домашними дрожжами, пшено, рис, горсть сушёных грибов и мешочек с овсянкой.
Я вытаскивала с полок кульки и мешочки, заглядывала в них, чтобы посмотреть, в пригодности ли они для питания. Дженни сидела на дырявой перевёрнутой кастрюле и держала в руках кусок бумаги из пергамента для записи.
Я подытожила:
– В целом – очень неплохо, учитывая, что у нас появилось мясо. Могу сегодня попробовать испечь лепёшки из того, что есть. Ты записывала?
Дженни коротко мотнула светлым