составом единиц «очерняющего» характера, как результат взаимодействия среды окружного порядка, то есть просто атмосферы на этой части территорий, и далекого по нашим меркам космоса, что своим давлением воздействует на нашу среду, тем самым развивая в ней массу элементов не нужного нам природно характерного состава. Вместе с этим или благодаря всем трем причинам совместно меняется и сама характерность русичей, ибо изменение одного влечет за собой последствия. Так что, принятое и избитое до нельзя понятие «русский медведь» изжило свою первозначную стоимость и теперь впору подбирать другое закономерное обозначение характеру и нраву тех самых жителей, что населяют саму территорию.
Время еще не вынесло свой окончательный приговор в деле, так называемых, русских, но оно очень явственно и умело поджимает всех нас к своему же сбережению в будущем.
От условностей будет зависеть вся русоголовость, а в целом и народная определенность. И кому, как не нам самим бороться за все то самостоятельно и желательно теми мерами которые не привели бы к еще более худшему состоянию.
Русизм – отнюдь не является каким-либо опасным течением и тем более, имеющим какие-то общие черты с беззаконием. Наоборот, ему присущи более здравые черты или я бы сказал, более спокойные в способах разрешения жизненных ситуаций и ведения упроченного временем хозяйства.
Это, что ни на сеть, сама природная черта, и она должна присутствовать в каждом, кто своими корнями именно относится к русичам, что соответствует занимаемой жизненной позиции и какой-либо социальной активности.
Помимо всего, Русь несомненно должна сказать еще свое слово, хотя бы в плане более благоразумного подхода к сохранению того, что уже нажито и еще будет исполнено другим поколением, сменяющим то, что сотворило так много ошибок, а вместе с тем и действительно подвигов.
И естественно, об этом не стоит забывать, ибо не вечен тот народ, что претерпевая затруднения, способен поглотить все самое ценное, созданное и добытое всеобщими усилиями.
И неизменно Русь должна оставаться Русью, как по самому своему внешнему признаку, так и по праву обладания какими бы ни было богатствами среды, ее составляющей.
Это и видимость границ, и разноречие, и многое другое, чем всегда славилась многообразная наша эпостась. И совсем не трудно было бы сказать уже сегодня, что этот век даст нам всем много чего нового и полезного, если бы не одно обстоятельство того самого апокалипсиса, что неизменно назревает, словно нарыв и готов в любое время выразиться подобно магматической массе, способной в один момент уничтожить все вокруг себя.
Я сказал лишь часть малого, да и то по большей части от себя, а не от природно воздающегося во времени.
Какое оно будет – посмотрим, но готовиться надо все же к худшему, нежели к чему-то другому. Обнадеживает в этой ситуации только одно, что не будем мы брошены, и возможно нам всем улыбнется судьба в лице какой-то там помощи.