гимназии, – отрезала Алиса. – Действительно, ты разве хоть одной женщине в своей жизни откажешь? И я тебе не «дорогая», не смей меня вообще так называть – мы в разводе!
– Учитывая, какую сумму ты себе оттяпала, я просто не могу называть тебя иначе, – улыбнулся Каледин. – Меня восхищает твой метод. Выйти вторично за меня замуж, венчаться, а потом через год опять развестись, присвоив графский титул, но не поскупившись на приличную взятку за право оставить старую фамилию. Как это мило!
– За год жизни с тобой меня как минимум должны избрать папой римским, – парировала Алиса. – Варвара, дочь моя, иди в свою комнату. У меня предстоит скандал с твоим отцом.
– Яволь, майне мутер.[2] – Варвара, забрав со стола статуэтку барона Субботы, направилась в сторону детской. – Только не орите, ладно? Вы фильмы ужасов заглушаете.
После исчезновения Варвары Алиса и Фёдор с минуту мрачно смотрели друг на друга. Алиса зачем-то заглянула в мойку, потом в кухонный шкаф и почесала в затылке.
– Осчастливлю новостью: я слишком сильно утомлена работой, – деловым и скучным тоном сообщила она. – Поэтому не буду скандалить. Можно сказать, тебе повезло.
– О, спасибо, – флегматично кивнул Каледин. – Видимо, с прошлого скандала, когда ты перебила все тарелки, новая посуда в мойке отсутствует… а произносить слова без звукового оформления в виде непрерывного грохота и звона тебе кажется непростительной ошибкой. Я больше не нужен? Тогда поеду, в полиции скоро совещание.
Алиса прекрасно понимала – отпустить экс-супруга будет проявлением слабости.
– Может, на почве политики пересобачимся? – сделала она робкую попытку.
– Это не повод, – жёстко оборвал её Каледин. – Я вообще тебя в последнее время не узнаю. У нас в МВД люди скоро с тобой здороваться перестанут. Приезжаешь разбирать криминалистику, и ни тебе визга, ни разбитой чашки, ни шпилек в мой адрес. Меня даже спрашивали – что с ней такое, неужели для профилактики в буддийском монастыре свою немку насильно полгода продержал? Князь Кропоткин на корпоративе выдвинул версию – мол, я тебя убил, а сам подменил персиянкой, сделав ей пластическую операцию. Народ посмеялся, но кто-то очень серьёзно в глаза посмотрел… Ради Бога, что случилось?
Алиса почувствовала – она сейчас расплачется.
– Я так устаю на работе, – пролепетала Трахтенберг, всхлипывая. – Ты же знаешь, с тех пор как князь Сеславинский ушёл в отставку и уехал в свой домик в Ницце, меня сделали директором Центра криминалистики. Приезжаю вечером домой никакая – Варварушкой заниматься надо, «Кошмар на улице Вязов» включить, в «Ходячих мертвецов» поиграть, а я засыпаю на ходу. Графиня, на гербе изображены два слона и змея на нефритовом поле, а пашу, как вол… Веришь ли – недавно еду на машине, меня подрезали, так я даже матом того извозчика не покрыла! Прочла молитву, включила музыку да отбыла восвояси…
Каледин похолодел.
– А я-то голову ломаю о причинах… Слушай, ну с этим надо что-то делать.
– Да чего тут сделаешь?! – Алиса