(в нее входил Ростовский округ) – «это обетованная земля евреев», на самом деле ситуация на берегах Дона сильно отличалась от положения на берегах Одесского залива. В Ростове еврейская диаспора составляла незначительный процент населения, достигнув максимума в 1905 году – 10,3 % (13,7 тысячи) – при общей численности горожан почти 120 тысяч.
Поначалу заметной роли в экономической жизни города она не играла – слишком далеко на восток от традиционных мест проживания ее забросила судьба. Основным занятием евреев Ростова было шинкарство (зачастую с собственной винокурней и постоялым двором), ремесленничество и торговля. Порой в одном лице совмещались виноторговец, лавочник и скупщик (последние и создали базу для будущих ростовских блатер-каинов – скупщиков краденого).
Лишь к концу века, после реформ Александра II, позиции еврейской диаспоры в Ростове окрепли, и в ней появилась своя коммерческая элита (в Одессе она играла ведущую роль почти за столетие до этого). Еврейские торговцы были заняты в зерноторговле, мукомольном и строительном бизнесе, биржевом и банковском деле. Многие подались в кантонисты – в крепости св. Димитрия дислоцировался полубатальон кантонистов, для чего в Ростове даже была выстроена Солдатская синагога (единственная сохранившаяся по сей день). Купечество 1-й гильдии и ремесленники освобождались от двойной подати, на них же (как и на лиц с высшим образованием, медицинский персонал, солдат-кантонистов и отставников) не распространялись запреты черты оседлости.
Городской голова Ростова Аполлон Кривошеин в 70-х годах XIX века писал: «Евреи составляют весьма незначительную часть населения. Это преимущественно ремесленники и торговцы, оптовые складчики и заводчики, врачи, аптекари, маклеры, посредники, кабатчики. Еврейская торговля хлебом незначительна (главная – у греков и армян). Евреи не влияют вредно на экономическое положение, а часто приносят пользу, имея непосредственные отношения с заграничными торговыми домами и довольствуясь скромными барышами. Поэтому они являются явными конкурентами крупных фирм».
Будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман, посетив весной 1903 года Ростов (его жена Вера была дочерью ростовского купца Исая Хацмана), заметил: «Чем дальше от черты оседлости, тем лучше отношения между евреями и неевреями. В Ростове, например, еврейские и русские врачи и адвокаты общались между собой очень тесно и живо».
«Чем дальше» – это дальше от Одессы, где обостренная конкуренция издавна накаляла страсти. В Одессе при столь значительном скоплении семитского населения многие евреи влачили жалкое существование и даже занимались совершенно несвойственным им трудом: работали мусорщиками, биндюжниками, драгилями-извозчиками, грузчиками в порту.
В более спокойном Ростове подобные случаи были крайне редки. К примеру, отец «короля провокаторов», главы Боевой организации эсеров Евно Азефа благообразный Фишель, кроме семерых детей, имел даже собственную портняжную деревянную будку-флигель на престижной