что с вами мужики происходит, черт бы вас побрал? Вы слепые, что – ли, или специально не желаете ничего видеть и знать? То, что нас всех хорошо обработали психологическими установками в Совке, а теперь продолжают копаться в наших мозгах хитрые и абсолютно отмороженные на почве денег, капиталисты – это понятно! Но, вы же жизнь прожили! Должен же остаться кусочек нетронутого девственного мозга в ваших «чердаках».
Сергеич и кузнец, от неожиданного наскока на них этого тщедушного изгоя, вошли в плотный ступор. У одного беззвучно шевелились промасленные от рыбных консервов, губы, а другой, машинально стал быстро тереть переносицу, видимо, для восстановления потерянной резкости взгляда. Немного оклемавшись, Митька стал медленно приподниматься со стула, обеими руками опираясь о стол. Было видно, что у него проснулось твердое желание, наконец, высказать свою точку зрения на жизнь и угомонить разбушевавшегося изгоя. Он сделал грозное лицо и, сильно ударив себя в грудь, тягучим баском повел ответную атаку:
– Ты, Платон! Того… Базар фильтруй и убавь громкость. Ты, не один, такой..
Однако, деревенский чужак и старичок, ростом и весом, не дотягивающий до половины этих данных кузнеца. Жестко положив ладонь на плечо воинственного дружка, усадил его снова на место, при этом продолжив свою речь:
– Сядь Митя и послушай без злобы. Я не к вам претензии предъявляю – это я до себя докричаться хочу. Не обижайся, хороший ты человек. Дослушай терпеливо.
Сергеич, тоже было хотел сказать пару «ласковых» слов, но промолчал, подумав о том, что Платону действительно необходимо высказаться. Не так часто был слышен его голос.
Я, вот что хотел сказать – уже, более спокойно и размеренно продолжил «кухонный» оратор.
– Друзья мои! Выгляньте в окно и посмотрите на нашу деревушку.
Он, наверное, забыл, что за окном городская площадь, но это было не важно. Гипотетически, под закусь соленым огурцом.
– Сотни опустевших и покосившихся избенок. Дорога, которая после дождя превращается в глиняное направление. Идти можно только по бокам растущей травке. Один большой и красивый дом стоит здесь – естественно, за высоким забором с коваными воротами. Кстати, ты же их ковал, Мить. Чей это дом? А, хрен его знает! Внутрь его и обратно, кто – то въезжает на крутых машинах. Председатель наш, сам толком не знает, кому продал этот участок. Наши бабки, эту цитадель называют «барским домом». Жуть! Это же 21 век, «тонну ему в дышло». Так вот, Сергеич, и ты Митя! Ну и я, само собой. К чему мы пришли в конце жизни? Сидим в этой, печальной для глаз, реальности, на троих распределяем по граненым стаканам далеко не качественную водку. Жалуемся и обижаемся на судьбу. А, обижаться, вы сами знаете, – дело последнее, абсолютно глупое. Я бы сказал – абсолютно, бесперспективное дело. Митька вот, с ним проще – он живет по правилам и по чувству долга с женой. Бесконечно любит своих дочек – и в этом его счастье. У нас с тобой, Сергеич, сложнее ситуация. Я изгой и одиночка, а ты, не доволен решением своих взрослых детей. А если