может применить в бою какой-нибудь старинный прием, забытый в школах больших городов, но сохранившийся среди варваров, – может, это будет прием не самый лучший, но зато непредсказуемый. Таким не выиграть войну, но дуэль – можно.
Однако так вышло, что Горностай уже видел, как ведет себя этот человек, когда не берется за оружие. И, кажется, нащупал трещину в его стратегии.
Для Горностая было уже очевидно, что бунтарство этого варвара очень низкое и банальное. А значит, и мастерство у подобного дебошира всегда будет с изъяном.
Да, он был из тех, кто не боится сражения. Уже это давало Бунди серьезное преимущество. Однако этот довольно быстро понял, что окружают его люди, которые сражений боятся. И вместо того чтобы их оберегать, он пошел путем человека низкого: начал добиваться своего, сознательно вызывая на стычку. Он знал, что противник, скорее всего, уступит, потому что он-то сражения боится. А даже если не уступит – Бунди был готов к драке. Упорные бойцы вроде Горностая во все времена встречались редко.
Как было сказано в несравненном Трактате Девяти Мудрецов, который Горностай читал еще в монастыре, «когда коварные замыслы гнездятся внутри, то и чистейшая белизна оказывается нечистой, а разум и благо утрачивают цельность». Не было сомнений, что этот Бунди склонен к коварству – а значит, его разум утратил цельность. Для искусного придворного интригана это не проблема, но в бою – смертельно опасно.
Именно поэтому он пропустил удар Горностая – и все равно был уверен, что не пропустит другой, смертельный удар.
Какую стратегию он применит? Было очевидно, что человек вроде Бунди живет на энергии Молнии, действует всегда импульсивно и нередко смертоносно. Главная сила таких людей – в их непредсказуемости. Удары таких бойцов редкие, но точные и кинжально-острые, в них выбрасывается вся сила.
Но он в то же время низок и коварен. А значит, мог вильнуть в любую сторону, кроме, пожалуй, Дерева – стихии, которая противоположна и недосягаема для людей Молнии. Впрочем, как раз этой стихии они как раз и не боятся, потому что уверены, что Молния подожжет любое Дерево, а на территории стихии Огня они уж с противником точно разберутся.
Поэтому Горностай не искал в поведении Бунди большой стратегии, а просто принял стандартную оборонительную стойку с посохом, выставленным как копье.
– Где ты подобрал эту палку, бродяга? – осведомился Бунди с таким презрением, как если бы сам происходил из императорской семьи и, сколько себя помнил, брал еду только серебряными палочками искусной работы.
– Ей пользовался один древний герой. И я одобряю его выбор.
По клинку Бунди поползли волны энергии. Похоже, этот головорез что-то понимал в культивации. Причем был настолько уверен в своем понимании, что готов был показывать это случайным зрителям и использовал даже в кабацких драках.
– Еще не поздно драться на кулаках, – напомнил Горностай.
– Для тебя все уже поздно, длинноволосый, – прорычал наемник и, еще не закончив