для всех. Хотя «невидима» было не вполне точным выражением: люди на самом деле видели ее, но просто моментально забывали об увиденном, забывали, что осознавали ее присутствие всего лишь миг назад. Так что, не будучи реально невидимкой, она по сути оставалась таковой.
Кэлен на себе испытала леденящее прикосновение забвения. Та же самая магия, что заставляла людей вычеркивать ее из памяти, едва они ее видели, уничтожила до последней крупицы ту память, которую сама она имела о своем прошлом. И какой бы ни была ее жизнь до встречи с сестрами Тьмы, теперь она полностью утрачена.
Среди миллионов солдат, собранных на обширной голой равнине, пленившим ее удалось найти лишь горстку людей, которые могли видеть ее, – всего сорок три, если говорить точно. Эти сорок три были теми людьми, которые, подобно кольцу на ее шее, подобно сестрам и самому Джеганю, стояли между ней и свободой.
Кэлен задалась целью изучить каждого из этих сорока трех человек, узнать их сильные и слабые стороны. Она молча наблюдала за ними, делая в уме заметки. Каждый из них имел особенности, по-своему ходил, по-своему следил за окружающим и происходящим вокруг него, обращая на что-то внимание, или, наоборот, пренебрегая чем-то, как мог выполнял работу стража. Она узнала все, что сумела, об их индивидуальных привычках.
Сестры были уверены, что именно аномалии в действии магии, запущенной ими, причина того, что изредка встречаются люди, способные осознавать присутствие Кэлен. Вполне возможно, что среди огромной армии Ордена есть и другие, кто может видеть и помнить ее, но пока что Джегань больше таких не нашел. Только эти сорок три солдата могли быть использованы в качестве ее стражей.
Разумеется, сам Джегань мог видеть ее, как могли видеть и сестры, которые и запустили ту самую магию. К великому ужасу сестер, они оказались захвачены в плен Джеганем и завершили свое путешествие там же, где и Кэлен, – в этом отвратительном лагере Имперского Ордена. Никто из тех немногих, кто способен видеть ее, кроме сестер и Джеганя, не знал, кто она такая, и не знал ничего о ее прошлом – которого не знала даже сама Кэлен.
Но тот человек, в клетке, был другого сорта. Он знал ее. Она же не могла даже вспомнить, видела ли его раньше. Это означало только то, он был кем-то, кто знал ее в прошлом.
Джегань обещал ей, что, когда она наконец-то обретет память и узнает, кем была, когда узнает все, – только тогда для нее и начнется самый настоящий ужас. Он наслаждался, подробно и точно выписывая яркие детали того, что намеревается сделать с нею, как собирается превратить ее жизнь в сплошное бесконечное страдание. А поскольку она не помнила своего прошлого, его обещания душевных мук не значили для нее так много, как ему бы хотелось. Невзирая на это, все, что он обещал, было достаточно ужасающим и само по себе.
Всякий раз, когда Джегань обещал эти муки, Кэлен реагировала на это лишь пустым взглядом. Это был способ скрывать от него собственные эмоции. Она не хотела, чтобы он был доволен тем, что видит ее переживания и страх.