почему? Что опять произошло? Что не так?
– Понимаешь, это твои друзья, твоя компания, я чувствую себя здесь чужой. Поэтому мне лучше уехать, а ты отдыхай.
– Ну зачем ты несешь такую чушь? Тебе не кажется, что ты говоришь о несуществующей проблеме? Ты мою компанию видишь впервые, вы только познакомились. Конечно, они не могут сразу стать твоими друзьями, но ведь с чего-то надо начинать.
– Я так не считаю, прости. Я ухожу, и не удерживай меня.
Тут открывается дверь, заходят мои подружки и многозначительно заявляют:
– Так, красавица, тебе не кажется, что ты слишком много философствуешь? Собралась, видишь ли, она уезжать. Ну-ка встала и пошла чистить картошку! Бегом!
Этот поворот был для нас двоих совсем не ожидаем. Я так был благодарен друзьям, что они все взяли в свои руки. Мы, как под прицелом, пошли на кухню и все вместе втянулись в приготовление праздничного стола. И как сказал кот Матроскин: «Совместный труд облагораживает». Здесь было все: и шутки, и смех, и слезы от начищенного лука. Разговоры о жизни, быте. Мы все очень сблизились, и она стала узнавать, кто есть кто из моих друзей. В фильме «Москва слезам не верит» (замечательный фильм, на мой взгляд: «Оскара» так просто не вручают) есть сцена, где друзья Гоши устраивают пикник и репетируют его день рождения, чтобы его получше узнали избранница с дочкой. Наш праздник оказался как в кино, будто под копирку. Весь вечер я не сводил с нее глаз. Видел, что она влилась в наш круг, ей было весело. И я как-то успокоился в душе. Правда, каждые полчаса у нее звонил телефон, а она то сбрасывала, то, извинившись, уходила в другую комнату. В тот момент я не придал значения этим звонкам, не обратил внимание на волнение, и внезапно появившийся румянец на щеках. Я был слеп.
Ближе к ночи она пошла к машине взять вещи, чтобы переодеться ко сну. Это означало, что она остается и никуда не уедет. Я был счастлив. Потом тоже попросил друзей отъехать и переодеть меня. Когда я вернулся, она сидела на кухне одна. Все куда-то разошлись, оставив нас наедине. Взгляд ее был направлен в одну точку. Она явно была чем-то расстроена.
– Что с тобой? – спросил я.
– Ничего.
– Но я же вижу.
– Почему ты меня оставил здесь и попросил друзей, чтобы они переодели тебя? Ведь я могла сама тебя переодеть и сделать все как надо, я ведь умею. Как никак я же твоя девушка. А твой поступок все перечеркнул.
Я посчитал, что меня напрасно обвиняют. Стало так неприятно, будто я совершил какое-то преступление. И на ее слова я ответил:
– Знаешь. милая, ты определись, кем ты мне приходишься. Когда я тебя пригласил сюда в качестве своей девушки, ты не согласилась, а захотела быть только другом. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?
Нам не дали договорить. Зашли друзья и пригласили пить чай. Мы изобразили, что ничего не произошло, и вели себя как ни в чем не бывало. Одному Богу было известно, что творилось у нас в душе.
Наступила ночь, все стали готовиться ко сну. Нам выделили отдельную комнату. Помогли мне лечь. Потушили свет. Вскоре пришла она. Легла