порку и клеймение, и не имел права лишь казнить его. Рабу было запрещено покидать господина без его дозволения.
Как теперь было запрещено и Джеймсу Фрэзеру.
– Вас не отправят с остальными, – продолжил Грей, глядя в сторону. – Вы не просто военнопленный, вы осужденный изменник, приговоренный к тюремному заключению, и ваш приговор может быть пересмотрен лишь лично его величеством. А его величество не считает нужным заменять для вас меру наказания отправкой в колонии.
Эти слова породили у Джейми сложную гамму чувств: помимо гнева и искреннего сочувствия к товарищам он ощутил (и осознал это) искорку постыдного облегчения, связанного с тем, что, какова бы ни была его судьба, ему не придется вверять себя морю. Пристыженный этим пониманием, он обратил холодный взгляд на Грея.
– Золото, – невыразительно произнес он. – В этом все дело, верно?
Пока оставалась слабая надежда на то, что из него удастся вытянуть сведения о полумифическом сокровище, английская корона не допустит, чтобы он сгинул в морской пучине или стал жертвой дикарей в колониях.
Майор, по-прежнему глядя в сторону, молча пожал плечами, как бы соглашаясь.
– И куда же меня отправят?
Он сам услышал в своем голосе неприятную, тревожную хрипотцу.
Грей принялся убирать свои записи. Было начало сентября, и теплый ветерок дул в приоткрытое окно, вороша бумаги.
– Это место называется Хэлуотер. В Озерном крае Англии. Вас передадут в распоряжение лорда Дансени, которому вы будете служить в том качестве, какое он сочтет нужным.
Грей поднял голову, но прочесть что-либо в его светло-голубых глазах было невозможно.
– Раз в три месяца я буду посещать вас – с проверкой.
И вот теперь, когда они ехали один за другим, Джейми смотрел на затянутую в красный мундир спину майора и, пытаясь хотя бы в мыслях найти освобождение, рисовал воображаемую картину расправы. Он представлял себе, как выкатятся эти голубые глаза, когда его руки сожмут, словно тиски, тонкое горло, и жилистое тело забьется в судорогах, пока не обмякнет, как удушенный кролик.
Его величество? Как же! Нет уж, его не проведешь. Золото здесь всего лишь предлог, а остальное – дело рук Грея. Чертов майор устроил так, чтобы его отдали в услужение туда, где сам майор сможет надзирать над ним и злорадствовать. Такова его месть.
По вечерам, укладываясь перед очагом в таверне, он мучился не столько от боли в каждой мышце, сколько от ярости и негодования и с теми же чувствами встречал рассвет. Дыхание спутника, каждое его шевеление приводили Джейми в бешенство, и он отчаянно мечтал о том, чтобы Грей позволил себе какую-нибудь непристойную выходку, которая смогла бы освободить его от данного слова. Однако Грей лишь посапывал, и жажда убийства оставалась неутоленной.
Они пересекли мост Хэлвеллин и проехали вдоль берега очередного из здешних чудных, заросших травою озер, под кленами и лиственницами, красные и желтые листья которых, кружа и шелестя на ветру, липли