нуждается в материале чувственных слов для созерцания, ибо сами естества тварей и различные промыслительные действия Божии по отношению к ним могут для ума заменить написанные слова. Часто выходит он за пределы этих видимых естеств и в сокровенные сущности проникает мыслью. Бывает, что даже выше этого восходит он и приобретает силу размышлять о досточтимом Творце: благодаря милосердию, истекающему из Источника жизни, приближается он внезапно к движениям ума, проникает в божественное Святое Святых, насколько это позволено тварям, и получает некое таинственное прозрение относительно их, а также истинное знание достославного и великого естества Божия и истинное ощущение того, чего не дерзают касаться написанные слова. Бывает, что по причине таинственности их непозволительно дерзать на то, чтобы записывать их. И бывает, что, поскольку они даже не записаны, то и говорить о них нельзя.
Есть один вид знания, сила которого в том, что он занят добродетелью, но есть и другой вид знания, который состоит в помышлении разума о Боге, как сказал блаженный Марк Отшельник: «Одно – знание действий, а другое – знание истины. Как солнце выше луны, так и второй вид выше и преимущественнее первого». «Знанием действий» он называет то знание, которое рождается из служения и состязаний со страстями, согласно установленным заповедям: умудряется человек в том, что относится к закону, когда размышляет о них и пользуется ими.
Знание же истины есть то знание, при котором ум поднимается превыше всего и озаряется постоянным размышлением о Боге, и одной лишь надеждой посредством мысли бывает он возвышен к Богу. Это знание не учит нас знанию страстей или служения и не показывает нам их, но оно погружает нас в состязания и мысль о них, смешивая нас с Богом в своих движениях. Как же тому знанию возвыситься до этого вида мысли, и что является началом размышления о Боге? «Как найти мне место восхождения к Нему? Где положу начало тому, что относится к Нему? Кто покажет разуму место восхождения к Богу и погружения в Него?» От опытного познания божественных реальностей возвышается человек в помыслах своих до созерцания Бога, которое есть истинное видение Его – не естества Его, но облака славы Его. И от вышеизложенного прежде всего возбуждается в человеке размышление о Нем, и затем размышление мало помалу охватывает ум его, вводя его и поставляя в облако славы Его и в тот Источник жизни, из Которого жизнь проистекает на всякий миг без перерыва для всех умов – как высших, так и низших; как тех, у которых делание укреплено в сверхтелесных высотах, так и тех, чье делание – земное и мертвое; как тех, чьи движения – огнь пылающий, так и тех, чьи движения ограничены грубостью естества их.
Чему подобно то Бытие, Которое невидимо, безначально по естеству Своему, Которое едино в Себе, Которое по естеству Своему – за пределами познания, ума и чувства тварей, Которое вне времен и эпох, которое –