обратно в мир, который некогда знал. Чарли не смог бы объяснить, почему на него нахлынули такие мысли – они просто были. А еще он знал (или ощущал), что кто-то наблюдает за ним и Латтимером.
– Что ж, могу сказать, что тетрадь принадлежала русскому по имени Петров, – заявил проводник. – Судя по всему, он был полковником, что ли…
– Вы сможете ее прочитать? – спросил Элленшоу, все еще озираясь по сторонам. В конце концов он сосредоточился на деревьях и на плато за ними.
– Придется потрудиться, но, вероятно, смогу, – решил его собеседник.
– Может, закруглимся? – спросил Чарли, чувствуя себя неуютно.
– Да, лучше вернуться к твоим друзьям, прежде чем они без меня заблудятся, – сказал Латтимер, закрыв дневник. – Послушай, э-э… Чарли?
– Да? – Элленшоу пнул еще один обломок черного алюминия и зашагал к реке.
– Пусть все это останется между нами. Я имею в виду, дай мне шанс проверить, что говорится в этой тетрадке, ладно?
– Да как скажете, – ответил студент, не останавливаясь и нервно оглядываясь по сторонам.
Латтимер наблюдал, как молодой человек вошел в реку Стикин. Потом старатель задрал голову и огляделся. Его посетило то же ощущение, что и Элленшоу минуту тому назад: чувство, что за ним наблюдают. А может, его беспокоили немногие слова, которые он разобрал в дневнике? Он не упомянул о них парнишке.
Следуя за студентом вброд через реку, он повторял одно из слов, которые прочитал на запятнанных водой страницах. Слово это ясно выделялось среди остальных, и Латтимер все время бормотал его себе под нос: «Золото».
Единственное слово, которое согревало его, когда он брел через холодные воды реки.
«Золото».
Сидя вместе с остальными студентами из Стэнфорда у большого лагерного костра и слушая песню «Incense and Peppermints» группы «Strawberry Alarm Clock»[13], разносившуюся в лунной ночи, Чарли Элленшоу мысленно пребывал совсем в другом месте.
Примостившись на большом камне, он то и дело снимал очки, дочиста протирал толстые стекла и снова надевал. Остальные не очень ценили тихоню Элленшоу, потому что тот всегда как будто витал мыслями невесть где, а после того, как нынче поздно вечером вернулся в лагерь, и вовсе замкнулся в себе.
Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий отмахнулся от кожаного мешка с дешевым вином, и девушка, пытавшаяся передать ему мешок, странно на него посмотрела.
– Чарли, что с тобой сегодня такое? – спросила она, сделав глоток горьковатого вина.
Элленшоу как будто не услышал ее. Он разглядывал лес.
Лагерь был разбит в трех милях вниз по течению от того места, где он днем побывал с Л.Т. Латтимером. Не ответив девушке, студент встал: ему показалось, что он видит какое-то движение за ближайшими деревьями – некую тень, более черную, чем множество других теней.
– Чарли! – окликнула девушка очень громко, чтобы ее было слышно сквозь звуки «Incense and Peppermints». Она быстро передала вакуумный мешок с вином следующему в очереди. – Ты начинаешь меня