тратить его на подобные спектакли. Такие игры нравятся тебе, Ашер, но не мне, – ликтор вышел из-за стола и остановился рядом, смотря на меня сверху вниз.
Хант ничего не сказал, лишь молча вышел, когда я хотела кинуться вслед.
– Он всегда через чур серьезен, – Ашер закатил глаза. – Оставьте меня наедине с Эйвери, раз уж один из нас ушел. Так менее интересно.
– Смотри, не заиграйся, – кинул странную фразу, которая мне совсем не понравилась, Дэни, и они с Ноа тоже ушли.
И вот. Мы остались с ним наедине. И я не знаю, что хуже. Когда здесь было четыре ликтора или когда остался только один.
– Не думай, что Ханта растрогали твои слёзы, мышка. И не думай, что он решил спасти таким образом твое положение. Ему плевать, как и остальным.
Ашер достал из кармана капсулы лекарства и положил их на стол. Ровно пять штук.
– Смотри. Это то, что не дает тебе стать пожирателем, то, что сдерживает вирус в твоем организме. Ты борешься за это, как и другие.
Ашер взял одну из капсул и сломал её пополам, чтобы высыпать содержимое и смешать с пеплом от сигарет.
– Минус одна капсула за непослушание, – произнес он и взял вторую, чтобы сделать тоже самое. – Минус вторая за то, что из-за твоей нерешительности ушли другие ликторы.
– Что ты делаешь? – озвучиваю вопрос, понимая, что он уничтожает лекарство. То, что может кому-то подарить лишние дни жизни.
– Третья. – Ашер прокрутил её в своих пальцах и взглянул на меня. – Даю тебе шанс. Их осталось всего три, и зависит только от тебя, уйдешь ты сегодня с пустыми руками, но на своих условиях. Или… уйдешь с кафоликоном, которого осталось три капсулы, но на моих условиях. Каждое твое сопротивление, попытка – минус одна капсула.
Здесь нет ни единого предмета, который мог бы сгодиться за оружие. Но даже если бы оно и было, то не факт, что помогло.
Я смотрю в его прищуренные глаза, в которых вижу интерес. Он действительно любит играть, как выразился тот Хант.
Страх и сомнения борются во мне, я обдумываю слова ликтора, за которые мне хочется убить его.
Как же я ненавижу Ашера.
– Что выбираешь?
Молчу. Всё внутри противится этому человеку. Его словам.
Ашер сжимает капсулу с кафоликоном, и я слышу, как она лопается, а её содержимое оказывается на руке ликтора и в пепельнице, куда он стряхивает всё содержимое.
– Осталось две.
Я вздрагиваю, когда он берет четвертую капсулу и качаю головой, сжимая кулаки.
Думаю о брате. О том, что это даст нам немного времени. Совсем немного, но за которое мне удастся что-то придумать. Да… я обязана буду придумать.
Как только Ашер переводит взгляд на эту капсулу, то я быстро произношу:
– Стой.
Мы вновь смотрим друг другу в глаза.
– Хорошо, – выдаю согласие.
– Раздевайся.
Нервы бьют, когда я подношу дрожащие пальцы к своей одежде.
Медленно, словно во сне, касаюсь пуговицы на кофте. Пальцы дрожат сильнее, и мне требуется несколько долгих секунд, чтобы ее расстегнуть. Каждая пуговица дается