дома был происшествием вопиющим и требовал принятия экстренных мер. На крик в зал вбежала ее заместительница, а по совместительству – экскурсовод Марина. – Кто вчера дом закрывал?
– Я, Татьяна Ивановна, – девушка с недоумением смотрела на начальницу. – Это же всегда я делаю.
– А ты на охрану дом поставила?
– Нет, – недоумение в голосе Марины сменилось легкой тревогой. – Татьяна Ивановна, мы же с вами сами решили пару дней назад, что, пока датчики не отремонтируем, делать этого не будем. Неужели вам не надоело каждую ночь по тревоге вскакивать?
Установленная недавно новая сигнализация действительно была настроена таким образом, что включалась от малейшего ветра. Почти каждую ночь Татьяне Ивановне, которая жила в собственном доме на участке, граничащем с усадьбой, приходилось вскакивать с постели и вместе с вневедомственной охраной приезжать на объект, чтобы убедиться, что все в порядке.
От постоянного недосыпа она так измучилась, что согласилась на разумное предложение Марины не включать сигнализацию, пока фирма-поставщик не отрегулирует датчики. Работы должны были провести на следующей неделе, и все решили, что за столь короткий срок с усадьбой ничего не случится.
– Так, с сегодняшнего дня будем снова ставить на охрану, – распорядилась Татьяна Ивановна. – Лучше я еще десять ночей не посплю, чем тут у нас что-нибудь украдут или испортят. Видишь, уже влезал кто-то этой ночью.
– Ой, – Марина, увидев следы на полу, в испуге приложила руку ко рту. – Татьяна Ивановна, миленькая, кому тут что-то понадобилось? В этой же комнате пока нет ничего. А остальные двери я запирала.
– Не знаю, Марина. Вполне возможно, что мальчишки соседские забрались. На спор или из баловства. Давай не будем никого вызывать, тем более что ничего не пропало. Попроси Михеича вставить стекло. Пусть Валя Резвухин ему поможет. И смотрительницы быстренько пол протрут. И да, Марина, – остановила она готовую бежать исполнять поручение девушку, – не говори никому об этом.
– Хорошо, – заместительница кивнула кудрявой головой с классической русской косой, доходящей до попы, и, стуча по деревянным полам каблучками, выбежала из комнаты. Шелест ее длинной юбки затих в отдалении.
– Странно, очень странно, – пробормотала себе под нос Татьяна Ивановна и, качая головой, прошла в свой кабинет, где ее тут же захлестнул водоворот ежедневных дел. Приняв решение включить сигнализацию, она сочла инцидент исчерпанным. И это было ее первой ошибкой.
Он подобрался совсем близко. Так близко, что мог регулярно слышать дыхание своей жертвы. Он так ненавидел эту толстую корову, что у него начинало уши закладывать. Он знал, что именно так выглядит ненависть, вызываемая генетической памятью. По своему происхождению он должен был ненавидеть это быдло, дорвавшееся до сладкой жизни на том, что по праву принадлежало ему, только ему. Это ж надо было так разжиреть на его добре!
Мутная горечь поднималась в нем при мысли