довольно странным.
– Необычно смотрится. Непохоже на простой армейский пистолет.
– По факту оно и не армейское. Это специализированное оружие для наших специальных отрядов. Его назначение – применение в таких ситуациях, где стрельба ведётся в замкнутых пространствах и не предполагает ответного огня. Там основной упор на строение внутренних механизмов и на боеприпасы сделан.
– Хм… – майор повертел пистолет в руках.– Как-то не похоже, что оно новое. Вон как износилось и чуть-чуть потёрлось, хоть его и чистили хорошо. Значит, часто им пользуетесь… Интересно, против кого такое оружие?
– Волков отстреливать, – проговорила Елена, и мило улыбнулась.
Её странные глаза – почти прозрачные, крошечной точкой зрачка, остановились на Люткявинче. Девушка мило улыбалась, однако от неё исходил какой-то непонятный холодок…Елена была красивой – зачерни она волосы, то стала бы похожа на принцессу Будур из сказки про Алладина. Однако под её красотой скрывалось что-то странное, непонятное. Люткявинче, за свою долгую работу в КГБ встречался с разными людьми и успешно развил в себе чутьё на опасность того или иного человека. В КГБ не зря шутили, что сотрудники Безопасности делятся на два вида – «умеющих чувствовать людей» и на кабинетных крыс. Вот почему ещё на стадии обучения, Люткявинче никогда не отказывался ни от одной возможности попрактиковаться в умении «копаться в человеке» – понимать манеру поведения преступника, или мышление диссидента, чтобы как можно точнее представить, что от них можно ждать, а что нет.
При этом майор отлично осознавал, что, без умения видеть в человеке то, что тот скрывает в себе – в оперативной службе КГБ делать нечего. Опытный «службист» должен уметь не только наводить страх и вынуждать преступника признаться в преступлении, но и вербовать для своих нужд – без кучи осведомителей «далеко не упрыгаешь в нашей работе». Поэтому главное, что должен уметь офицер Государственной Безопасности – это «видеть насквозь» человека, с которым имеешь дело. Без этого никак.
Так вот – оперативная группа Биоинститута была странной – какая-то непонятная угроза, причём не направленная конкретно на майора, а просто угроза, исходила, только от Елены.
Руслан – этот пацан двенадцати лет, производил впечатление обычного детдомовца (которым он скорее и был) – Люткявинче охарактеризовал Руслана как «гражданского сына полка» – сироту, которого Биоинститут взял «на поруки» и выращивал из него своего сотрудника.
Кстати, сам майор считал, что такое дело – явление страшненькое – кто знает, чему может обучать детей-сирот такое странное заведение, причем, с самого юного возраста…
Семён же был обычным студентом. По крайней мере, так его «видел» Люткявинче. Простой студентик, причём явно гуманитарного плана, не технического образования. Глуповатые очки, и растрёпанные волосы только усиливали это впечатление.
Аввакум же представлял собой эталон «парня от сохи» – прям вот крестьянский