Чувствующая глядела волком, но Риган и бровью не повел: подошел, облокотился о подлокотники стула и пристально посмотрел на неудачливого фокусника. Тот перестал выть, только звучно клацал зубами, словно изображая ожившего Щелкунчика. Пальцы Конфетки, лежащие на плечах Ромашова, побелели от напряжения и страха. На допросах ей раньше присутствовать не приходилось, да и держать энергию человека на одном и том же уровне тоже: достаточно, чтобы он оставался в сознании и здравом уме, но не мог повторить волшебный ураган.
– Что за дама звонила Уваровой?
– Мила, – с ненавистью глядя на Эванса, выплюнул тот, судорожно втянул воздух и добавил: – Мила Аверс.
– Кто она?
– Я ничего о ней не знаю!
– Да ну? – Риган положил свободную руку ему на раненое колено и сжал – сначала легко, потом чуть сильнее. Вой Ромашова вознесся по нарастающей, а потом перешел в скулеж.
– Ладно! – завопил тот. – Ладно, ладно! Я все расскажу!
Риган кивнул и отпустил его колено. От запаха крови сердце забилось чаще, зверь внутри заворочался, и он поспешно вытер окровавленную ладонь о брюки. Пока Ромашов приходил в себя, пытаясь отдышаться и проклиная его на все возможные лады, Конфетка показала Ригану кулак, но он только плечами пожал: сейчас не до церемоний. Полчаса назад этот тип едва не отправил его к праотцам. По насупленному взгляду чувствующей становилось понятно, что после его ждет неприятный разговор, но если бы он мог обойтись без нее – обошелся бы. Изображать летающий волчок стараниями Александра больше не хотелось.
– Она сама на меня вышла, когда я только открыл в себе способности. Сказала, что научит многому. Что знает о мире гораздо больше, чем я могу себе представить. Сначала я не поверил, но потом она показала, как управляется с водой. Она сильная, очень сильная! Ты еще пожалеешь, что отказался со мной пойти!
Как и предполагалось, уверенность Ромашова испарилась еще в самом начале, теперь же от нее остались жалкие ошметки. Угрозы тоже приобрели другой оттенок: если раньше предполагалось, что Александр силен и могуч, то теперь в роли устрашения выступала загадочная Мила Аверс. Которая каким-то образом раздобыла записи Дюпона.
– Так значит, я нужен Миле? – Риган выделил имя. – Зачем?
– Не представляю! Она просила передать тебе одну-единственную фразу. Сказала, что это пароль.
– «Вы были под Ираклионом?»
Ромашов кивнул, а Эванс не удержался от смешка. Мила не посвятила подручного в подробности, не рассказала о его, Ригана, прошлом. Откуда она знала, на чем сыграть? Дюпон всю историю в своем дневнике расписал, летописец хренов? Если так, она наверняка догадывалась, что сильно рискует Ромашовым. Или поставила на его способности?
– Что значит – управляется с водой? Какие еще у нее есть силы?
– Если хочешь лицезреть цунами на суше – это к ней. Мой дар ты видел, я управляю воздухом, а Морис может устроить землетрясение на ровном месте.
– Откуда у нее дневник? Откуда взялись способности?
– Не