хищный оскал.
– Не могу похвастаться, что мои чувства взаимны!
– Дерзишь? – Илларион зло прищурился, – А это значит, что терять тебе уже нечего. Иди, приведи себя в порядок. Сегодня ночью ты исполнишь свой долг, и твоя никчемная жизнь приобретет хоть какой-то смысл.
– И каким же, по-вашему, смыслом наполниться моя никчемная жизнь? – подняв бровь спросила Ринна.
– Жизнь твоя бессмысленной была, ей и останется, тут уже ничего не исправить, а вот смерть… – здесь Илларион выдержал драматическую паузу, – мы все очень долго ее ждем, слишком долго. Как видишь, даже пришлось пойти на крайние меры, – он кивнул в сторону источника.
– Ах, так вы об этом! Что же вы сразу не сказали. Ваше величество! Как же можно прожить столько лет и оставаться столь наивным. С величием придется повременить, – нагло и во всеуслышание заявила Ринна. На лице ее играла злорадная ухмылка.
Илларион подлетел к ней, глаза пылали гневом, лицо пошло пятнами.
– Как ты посмела? Шлюха! – рявкнул он. Удар был смертельным, владыка вложил в него весь свой гнев и силу верховного хранителя, его не волновало, что это произойдет на глазах у всех. Затравленное дворянство отпрянуло в ужасе. Неожиданно удар не причинил Ринне вреда, он вообще не достиг ее, Иллариона отбросило в другой конец зала потоком чистой темной магии.
В зале стояла тишина, придворные боялись сделать лишний вдох, чтобы не разгневать владыку. Ринна удивленно касалась рукой лица, места, куда должен был прийтись удар. Иллариона перекосило от гнева. Он вскинул руки и атаковал снова и снова. Вокруг хранительницы то и дело вспыхивал контур темной магии, рассеивая, смертельные заклинания Иллариона, как только те достигали цели. Верховный бил еще и еще, но все рассеивалось темной силой неизвестной в Альхашассе природы.
– Стерва! – кричал верховный, – Ты об этом пожалеешь! Я прибью тебя! Ты еще будешь умолять меня о быстрой смерти!
Все тело Иллариона искрилось золотой магией, стены дворца дрожали, а верховная хранительница стояла в центре зала и не двигалась.
– В темницу ее! – рявкнул Илларион.
– В чем же меня обвиняют? – опомнилась Ринна.
– В измене!!! В измене своему владыке и своей стране!
– О мудрейший владыка, не торопитесь с выводами! Такие серьезные обвинения не могут оставаться бездоказательными, – вкрадчиво объясняла Ринна, – простите мне мою дерзость, но не имея доказательств, ваши слова сойдут за клевету, не достойную Великого Хранителя Альхашасса.
– Ты сама только что призналась!
– Разве? Что-то я не помню такого. Я лишь сказала, что вы несколько наивны в ваших суждениях, не более того.
Илларион резко развернулся и покинул зал. После ухода верховного придворные оживились. Все смотрели на Риннатель, в зале пробежали шепотки «Хранительница неприкосновенна», «Боги покровительствуют хранительнице», «Она – наше спасение».
Ринна по-прежнему стояла в центре зала, все еще осмысливая произошедшее. Ей не привиделось. Темная