прошипела Лейла, сильнее прижимая его плечо к полу. Голос был резок, но руки действовали бережно.
Паста из серебряной полыни и толченого лунного мха – она холодила кожу и пахла горько, как сожаление. Лейла наложила ее на рану, чувствуя под пальцами неровные, рваные края плоти. Затем – повязка из зачарованного льна, пропитанного эликсиром регенерации. И, наконец, легкое плетение энергии – золотистые нити света, которые она соткала из воздуха, запечатывая рану и ускоряя исцеление. Под ее ладонями бешено колотился его пульс – лихорадочный, но сильный. Пульс жизни, отчаянно цепляющейся за существование.
Переместить его в жилую келью было необходимо – зал Врат был слишком холоден и опасен. Она с трудом взвалила его обмякшее тело себе на плечо, ощущая чужое тепло и запах – смесь крови, пота, дорожной пыли и того странного озонового привкуса его магии. Келья была маленькой, аскетичной – кушетка, стол, очаг, полка с несколькими личными вещами: кристалл для медитаций, стопка книг по астрономии миров, засушенный цветок из ее последней вылазки наверх. Воздух здесь был теплее, пах дымом и немного – ею самой.
Уложив его на кушетку, она укрыла его грубым одеялом и разожгла огонь в очаге. Пламя заплясало, отбрасывая живые тени на каменные стены, на бледное, неподвижное лицо незнакомца. Теперь, когда он был беспомощен, Лейла позволила себе рассмотреть его внимательнее.
Следы былой красоты и благородства проступали даже сквозь грязь и боль. Высокий лоб, прямой нос, упрямая линия подбородка. Шрам, тонкий, белый, пересекал левую бровь – старый, память о другой битве. На пальце – кольцо с темным камнем, на котором была выгравирована спираль, обвивающая кристалл. Герб? Символ? Она не знала.
Ей хотелось коснуться его волос, убрать темную прядь, упавшую на лоб, но она вовремя себя остановила. Он – Нарушитель. Угроза. Предмет изучения. Не более.
Он очнулся внезапно, спустя несколько часов, когда огонь в очаге уже почти погас, а за стенами Санктуария выла ночная буря – отголосок той, что бушевала в его мире? Он сел рывком, глаза дико метнулись по тесной келье, рука инстинктивно дернулась к боку, где должна была быть рана, или к поясу, где должен был быть меч.
– Где я? – голос был хриплым, но в нем звучали стальные нотки человека, привыкшего, что ему отвечают немедленно. Его взгляд впился в Лейлу, стоящую в тени у стены. – Кто ты? Отвечай!
Лейла вышла на свет тлеющих углей. Она намеренно не стала разжигать огонь снова – полумрак создавал нужную дистанцию.
– Ты в Санктуарии Врат Между Мирами, – ее голос был ровным, холодным, как камень Консоли. – Я – Стражница этих Врат. А ты нарушил древний закон, прорвавшись сюда без дозволения.
Он смотрел на нее, пытаясь осмыслить. В его глазах отражались угли очага, и на мгновение Лейле показалось, что там плещется не только боль, но и отголосок магии, той самой, что пахла грозой.
– Врата… между мирами? – он провел рукой по лицу, его пальцы дрожали. – Значит… я смог? Я ушел?
– Ты провалился