в покое,
Наступило небольшое молчание в храме, а Сун Дин, как бы в забытье;
Заговорил потом тихо – при тихо, не исключено даже, для себя стихами.
В словах мудрёных, почувствовалось, на мой взгляд, какое-то нытьё;
Вот-те строфы, но их просто трудно передать поэтическими словами.
«Вредны бесчисленные сне-дающие, пагубные страсти
От их влияния нам суждены всегда – одни напасти.
Однако же природа таковых от них почти едина;
И, кажется, печаль в судьбе опять непреодолима.
Но это всё, увы, от тысяч дум, волнений и забот,
С которых нас затянет в свой гибельный круговорот,
И им уж здесь не будет никогда, ни края, ни конца:
Раскрытые, растерзанные, смутьян-ые, гиблые сердца.
Но всё- таки настанет день, когда всему предел
Положен будет нашим тяжким сильно испытаниям:
Лавине всяких пустотелых, столь неотложных дел,
Всем суетным мечтам, а также суетным дерзаниям.
Прибудет всё же день, когда к земным страстям
Дух человеческий, неугомонный разом охладеет,
Тогда душа, ослепшая на веки – вечные прозреет;
И, образ, взяв нетленный, вознесётся к небесам!».
И так, гости дорогие, – к пришедшим обратился вновь волшебник, —
Моих стихов вам не понять, хотя вас ровно здесь восемь человек.
Но вы летели столько времени ко мне, как на какой-то праздник:
Хотите истину узнать про этот, ну и, конечно ж, про грядущий век.
Что ж! Для вас готов любое сделать чудо, лишь от души пришло оно.
Но, как я и говорил, по одному желанию, это есть условие моё одно.
Пусть даже бредовая или мудрая идея, её исполню враз к примеру;
Притом, что в голову при этом, к сожаленью, вам не ёкнула сдуру.
И вот теперь, когда моё желание вам тоже, как говорится известно,
Скажите прямо, без кривляк: на моё условие сие вы согласны честно?
Тут наши путешественники дружелюбно дружно, конечно, пошептались,
И сразу одобрительно после закивали головами, то есть согласились.
Тогда Сун Дин похлопал вмиг в ладоши, как истинный владелец дома,
Перед приверженцами – послушниками своими, и тут же распорядился:
«Сию минуту: накрыть в этом зале стол, для самого высшего приёма!»
Но сразу после слов своих, почему – то, от чего – то тут же испарился.
Но ненадолго, примерно, через одну минуту он снова появился здесь.
Прямо пред ошарашенными чудо искателями, просто как-то извиваясь;
Но за такой поступок свой он поклонился им, и этим извинился всем.
И сразу же потом Сун Дин забормотал губами заклинание своё затем.
И чудо! Из ничего появился на полу прямоугольный деревянный стол.
И он расположился там, где находился у чародея его золотой престол.
И как ни странно,