маму. Все мои переживания, проблемы, тяготы и лишения были в этих письмах. Я рассказывал о том, как однажды ночью Тончжу наступила на меня, а я даже не смог закричать. Просто стерпел эту внезапную боль. Рассказал и о проблеме с едой: мне приходилось довольствоваться рисом с водой, потому что все остальное забирала себе Тончжу.
Я не понимал ее образ мыслей.
Она никогда не извинялась. Ни за то, что наступила на меня, ни за то, что ударила, проходя мимо. В этом была вся она.
– Я случайно. Это не специально. А если не специально, то и извиняться не надо.
Как же меня это раздражало. Я был уверен: если Тончжу убьет человека и закопает его труп, то не испытает чувства вины. Профессор Ким, должно быть, умер именно так. И ее младший брат Тончжун.
Девять лет… Столько времени прошло с тех пор. Для семьи это стало ударом: старшая сестра убила своего младшего брата. Внешне, конечно, все выглядело мирно и спокойно, но именно в тот момент в семейных отношениях что-то рухнуло. Это была именно та ситуация, когда ты через силу принимаешь реальность, с которой невозможно смириться, и продолжаешь идти по жизни, как будто ничего не случилось. Как чаша, наполненная до краев. Стоит добавить буквально одну каплю, и все содержимое выльется наружу.
Так можно было описать атмосферу, царящую в моей новой семье.
Мой новый отец, Юн Чанпхаль, говорил, что его отец, а теперь мой дедушка, Юн Ухван, был патологическим лжецом. Он часто рассказывал детям о том, что участвовал в корейской войне, об ужасах того времени, когда Север и Юг воевали друг с другом. В своих рассказах он обычно рисовал кровавые картины сражений и взрывающихся снарядов.
Деревенские мальчишки с замиранием сердца слушали эти истории и представляли себе деда настоящим героем. Благодаря чему и юный Юн Чанпхаль завоевал себе большой авторитет среди местной детворы. Каждый раз, когда мальчишки кричали: «Чанпхаль, твой отец настоящий герой!», он расправлял плечи и гордо вышагивал по деревне. Но скоро это закончилось.
Мальчишки повзрослели, научились считать и поняли, что возраст деда и время корейской войны не совпадают между собой. Дед родился в 1948 году, а корейская война длилась три года – с 1950-го по 1953-й. Получается, в то время деду было три года. Чтобы выкрутиться, старик придумал историю про детские военные отряды.
Во время очередного рассказа один из ребят, парнишка крупного телосложения, поднял руку и спросил: «В три года можно было пойти на фронт? Какая-то сказочка про мальчика-силача».
В конце концов дед и его сын стали объектом насмешек. Но и в этой ситуации дед не испытывал угрызений совести.
Он продолжал повторять даже в состоянии своего затуманенного рассудка:
– Я тебе еще покажу…
Можно было подумать, что дедушка мысленно обращался к тому самому мальчику, который утер ему нос своим вопросом. Это был сын одного из жителей деревни по фамилии Ким.
Однажды в школе учитель объяснил нам, что мелочные