Промолчишь, так царь казнит,
Скажешь, Борька порешит.
Митрофан: – Может царь остынет к ночи?
Фроська: – Борька не остыл бы точно.
Уводят дворника и прачку. Приводят Гусятницу.
Стражник: – Вот гусятница Глафира.
Куляша: – во дворец она ходила.
Царица: – Точно, ровно в шесть утра
Сверток эта дрянь несла.
Царь: – Говори, что в свертке было?!
Глафира: – Я от страху позабыла.
Вроде гусь в нем был большой.
Царица: – Сверток был, скажи какой?
Плакал он или агукал?
Глафира: – Нет, хотя, я помню, пукал!
Куляша: – Где его вообще взяла?
Глафира: – Так в сарае, как всегда.
Царь: – Все добро разворовали,
Так еще дитя забрали,
Все, казнить ее с утра!
Глафира: – как же можно за гуся?
Входит Мать Царя.
Мать царя: – Здравствуй сын, невестка здравствуй!
Видеть вас, тфу, просто счастье!
Что тут за бардак с утра
Чьи-то крики слышу я!
Царь: – Мать! Ты где его взяла?
Мать царя: – Ваньку? В люльке, как всегда,
Встала я сегодня рано,
И пошла, проведать Ваню,
Тот описался, кричит,
Рядом эта вот храпит»
Я его к себе взяла,
Чтоб хватились вы с утра.,
Через три часа хватились,
Ох уж я повеселилась:
Сами дрыхнут до обеда,
Полдворца казнят за это!
Сказка для Кати в ее день рождения
Посвящение.
Катя наша, дорогая-дорогая,
Я тебе сегодня сказку посвящаю
И хочу, чтоб жизнь твоя была
Словно сказка детская светла
Автор. В раздалеком царстве-государстве
Жил да был на свете Герман-царь,
Добрый был, но страшно деловущий,
Молодой, от уз свободный государь.
Нет, жениться, в общем-то не против,
Но невест искать не царский крест,
Вот зовет в покои воеводу:
Царь. – Ты не знаешь парочку невест?
Воевода. – Царь-отец, да две ведь разве можно?
Люд не стерпит, да священник проклянет
Царь. – Фу, дурак, мне выбрать все же нужно,
Хотя, в общем, и любая, подойдет:
Лишь бы на лицо была пригожа,
И готовила бы хорошо она,
Чтоб послушна, но не тряпка все же,
Да, и роду иностранного была.
Ну, желательно, веселую девицу
Чтоб пиры любила и гостей,
И подолгу не умела злиться,
А уеду, так ждала вестей.
Да, забыл, чтоб не сидела сиднем,
И каретой управлять могла,
Чтоб не дрыхла шлангом до обеда
В общем, самая обычная жена!
Воевода. – Батюшка, прости за ради бога,
Но любой мужик, коль не дурак,
Конец