потому что хочет её и внушает ей, что они «мы», хотя ни одной секунды не намерен оглашать их отношения ни в каком виде. «Вы меня погубили», – говорит ему Таня по выходе из микропсихоза. Он предпринимает новую попытку внушить, что у них есть «мы», хотя не уважает женщину, не идеализирует её, не заботится о ней, – он желает женщину телесно. И, безотчётно, упоён иллюзией, что властен над нею, что она будет думать, как он сказал, и делать то, что он прикажет.
Уважение это интеллектуализированная эмоция, удовольствие от того, что тебя признают равнодостойным человеком. Мы разные, но мы равны друг другу, ты уникальный, хороший, знающий, вежливый, и я уникальный, хороший, знающий, вежливый. В основе удовольствия – совпадение ценностных шкал. Мы равны, потому что у нас схожие ценности и мы оба хороши в том, что считаем ценным. Меня интересуют твои ценности, а тебя – мои. Уважение человека с другой системой ценностей не доставляет того удовольствия, как уважение человека с «нужной нам» системой ценностей.
Равного себе усаживают за тот же стол, его не потчуют подачками со стола. И в жизни, и в любви. «Довольствоваться малым» это похвальное умение, и скромность поощряют, это социально одобряемое качество, но в любви, – если любовь единственного и дорогого человека, «довольствоваться маленьким кусочком» это нужно быть во власти фантазии (иллюзии), что кто-то на небесах ведёт иррациональную бухгалтерию, и вам самоотверженность у этого стола «зачтётся».
Микропсихоз «согласных на кусочек» состоит в ожидании «компенсации» в том или ином виде за умаление притязаний. То есть либо притязания очевидны и прямо заявлены (хочу всё, что на этом столе, все явства мои, и любимый мужчина тоже полностью мой, если о любви говорить), либо притязания обозначены очевидно как скромные-скромные, а неочевидно расчёт на вознаграждение «потом», после акта самопожертвования.
Почему бунинская Таня соглашается на отношения, в которых слиты любовь и боль, и где она и мужчина лю-боль-ники, а не любов-ники? Можно предположить, что она вообще не знает уважительного отношения к себе. У Бунина в тексте о родителях Тани сказано: «сирота, без матери, отец нищий, беспутный мужик». Вопрос, от кого она могла бы научиться уважительно относиться к собственным потребностям, остаётся без ответа. В норме человеком, который внимателен к интересам ребёнка, и от кого ребёнок перенимает практику чуткого отношения к своему внутреннему состоянию, является достаточно хорошая мать. Не каждому ребёнку достаётся именно такая мама.
Быть мамой это талант. Как разным людям разные таланты в разной мере даны, кто-то поёт хорошо, кто-то танцует, кто-то вышивает, а кто-то пироги печёт, – так и быть матерью, пестовать слабых, с терпением к их неразумению, это талант. И общество раньше знало, что родительскую пару матушка да батюшка, на случай если бесталанные родители и любить детей не могут, надо дублировать второй родительской парой, крёстная мать и крёстный отец. Это называлось кумовство, и запрет был строгий на сексуальные отношения между