отношение к работе, – согласно колыхнула париком солидная дама из свиты.
На полу выстроены в ряд алые огнетушители. Раструбы, словно казацкие чубы, по-молодецки торчат вбок, бумажные наклейки испещрены мелкими буковками инструкции. Красные цилиндры похожи на крупнокалиберные снаряды, готовые к бою. Председатель комиссии наклоняется, чтобы прочесть срок годности. Остальные члены синхронно оттопыривают мощные зады, спины сгибаются и вот уже все, включая взволнованного Валериана Николаевича, замирают в позе почтительной креветки. После непродолжительного молчания действо осуществляется в обратном порядке и шествие продолжается. Плавное перемещение в пространстве ответственной комиссии слегка нарушается только появлением той самой старушки, которую встретил Стас в первый день. Улучив момент, жизнерадостная бабулька выбралась из палаты. Дежурная санитарка что-то торопливо писала в журнал наблюдений и не обратила внимания на юркую старушку. Бабушка появилась на первом этаже именно в тот момент, когда члены комиссии, умиротворенные вкусным обедом, выходили из столовой. Увидев такое количество незнакомых людей, старушка буквально расцвела. Маленькое лицо сморщилось еще больше, из беззубого рта – протезы остались на тумбочке – вырвался ликующий крик:
– Ах, гости! Мущщина, отнесите меня в туалет, я хочу пи-пи!
Председатель комиссии и рта раскрыть не успел, как Клеопатра, повинуясь беззвучной команде Валериана Николаевича, бросается навстречу старушке.
– Наталья Федоровна, сейчас не время для прогулок, а туалет есть рядом с вашей палатой, – с материнской теплотой в голосе произносит Клыкова, но в стекленеющих глазах появляется ясно видимое желание удушить проклятую старушенцию. Но бабульку взгляд не смутил. Ее душа только по привычке цеплялась за тело, сама она давно жила вне времени и возраста.
– Пусть горшок принесет, – капризно надула остатки губ старушка, тоненький пальчик указал на дорогой мужской костюм под белым халатом.
Откуда ни возьмись, материализовались две санитарки и старушка не успела пикнуть, как ее унесли в палату. Клыкова поворачивается к проверяющим, линолеум скрипит под каблуками, словно снег в морозный день, лицо приобретает выражение подобострастия и готовности услужить.
– Простите, коллеги, наши пациенты страдают нервными расстройствами. С ними столько хлопот … – произносит она извиняющимся тоном.
– Да-да, мы понимаем, – заколыхались щеки и парики.
Удовлетворенные осмотром члены комиссии неспешно рассаживаются в микроавтобусе. Тихонько поскрипывают рессоры, салон кренится вбок, затем облегченно восстанавливает равновесие. Вот новая туша появляется в дверном проеме, неловко задирая ногу и напрягая силы, отчего набрякшее сытостью лицо краснеет, лицевые мышцы напрягаются и чиновница из губернского собеса становится удивительно похожа на раздобревшую боярыню, что тужится по большой нужде. Наконец, все