прошлых побуждений.
Всё умолкло, всё утихло надолго
И уплыло одиноким облаком.
Но вернулось чудом очищения:
Незачем тревожиться о прожитом.
Годы…
Годы – стремительный ветер
Молнии отблеск в окне.
Боже, я жил ли на свете?
Или причудилось мне?
Заветный щелчок
Вот птица залетела в дом.
И что ей здесь?
Её свобода за окном,
И жизнь и песнь.
Биясь о стены, потолок,
Она спешит,
Затихнет на короткий срок
И вновь летит.
Но вот присядет у окна,
Чтоб отдохнуть,
И крикну, и взлетит она
В свободный путь.
Порой свобода так близка,
Ну, чтоб вспорхнуть?
Но нет заветного щелчка,
Чтоб подтолкнуть.
искры
Я искра. Что ж.
Ведь мне уже не страшно.
Уже не беспокойно.
Как огоньку мне суждено погаснуть.
И хорошо.
И всё давно понятно.
И так всегда:
Костёр роняет искры,
Они летят,
И вскоре догорают.
твоя красота
Нет дела мне до красоты твоей.
Она пуста. Как камень, безответна.
Что красота, когда не видно в ней
Движения и устремленья к свету?
Двумерный, яркий, неживой цветок
Раскрашенный густою акварелью.
Прекраснее израненный росток,
Когда кипит в нем сказочное зелье.
Когда над ним неизъяснимый свет
Когда к нему едва припав душою,
Находишь вдруг единственный ответ
На то, чем мучился с немыслимой тоскою.
Гармония бывает так редка
Что красота? Душа бы упивалась,
Когда бы не подобием цветка,
Самим цветком она ко мне являлась.
листок
И в стопку вложенный листок —
Он отделим.
Не потому я одинок,
Что я один.
Но в том, что выше суеты
Я гол, как перст.
Мне одному всегда нести
Свой крест.
«Мы все и вольно и не вольно…»
Мы все и вольно и не вольно
Хоть краем прожитых годов
Как ни печально, как ни больно,
Познали таинство грехов.
И эта Дама с увлеченьем
Скандировавшая стихи,
С таким великим осужденьем
Всех бичевала за грехи.
С такою необыкновенной
Читала страстию она,
Как будто бы во всей вселенной
Она одна лишь не грешна.
Но в этом голосе высоком
Пробилось, словно луч во мгле,
Что этой Даме одиноко
И очень грустно на земле.
Мое право
Не приемлю упреки,
Что неверно живу,
Что и в зрелые сроки
Все