июля 2003-го было покушение на меня.
Господа, это вы,
и те, кто были до вас,
и те, кто будут после вас,
и ваш кэгэбэ —
убиваете мои взгляды, мои мысли, мои книги».
3. Учитель учит: «Не обещай, а сделай»
И я не обещал.
Но знал, что сделаю новую книгу.
Давно знал, еще до того как в 2001 году поставил точку в книге «Прощай, Израиль… или Последняя утопия».
Но удержался, не написал, что будут затыкать рот.
Знал, что никто не поймет, если заикнусь об этом.
Как сказал один из друзей уже после покушения, коротко и уверенно: «Преувеличиваешь!» И исчез. Но чуть позже, чем я понял, что больше ему не позвоню.
А во втором издании книги «Прощай, Израиль… или Последняя утопия», 31.12.2002, не удержался и оповестил читателей: «Все это возможно, но обязательно только одно: расправа с инакомыслящими».
К третьему изданию книги «Прощай, Израиль… или Последняя утопия» для книги-трилогии заказал обложку – всю в огне.
Осталось только дождаться предвиденной расправы.
И дождался – покушения.
За три дня до передачи книги-трилогии в типографию.
А новая книга началась под условным названием «Предобвальные будни».
Это две страницы – «Жалоба в полицию».
Но это новая книга.
Все, что ещё будет написано, – комментарий к двум страницам.
Сколько их будет – всех страниц – знает Всевышний, благословенно Его Имя.
4. Преступная полиция и тайный мир
Тайная полиция и преступный мир.
Это еще вопрос: как кого называть?
Этажи преступной полиции уходят вверх от земли, этажи тайного мира уходят вниз от неё.
На земле – хотения и сладкие удовлетворения.
Девочки.
Иголочки.
Дым – коромыслом.
Деньги – на бочку.
Где – кто? И кто – где? И кто – кто?
Сотрудников-преступников двух ведомств не различить.
Когда с верхних этажей спускается на землю разнарядка – убрать, она заказом исчезает под землю в глубинные этажи.
И концы – в воду.
А дальше – работа, занятие, дело.
Заработок.
Никакой политики.
5. Четыре рава
Четыре рава, которых можно назвать моими, знали о покушении.
Прошла неделя.
И еще два дня прошли.
Позвонил рав, которому оставил на его телефоне подробное сообщение сразу после покушения.
Взволнованным голосом он сообщил, что два дня был в Гедере.
Я молчал.
Он спросил:
– А как у тебя с этим – ну, что ты там оставил на телефоне?
– Благословен Всевышний каждый день! – ответил я.
Он боялся слова «покушение».
Семьдесят километров от Иерусалима – это что? – заграница, откуда, как в начале прошлом века, не дозвониться?
Куда подевалась острота его ума, которая окрашивает его беседы? И памяти никакой. Ну ладно, за два дня оправдался,