с вещами. Она начинает сгружать туда свои пожитки, кошку тоже туда запихивает. Сама усаживается на переднее сиденье, а в ноги ей тут же запрыгивает перепуганная собачонка.
– Может, не будем котика в багажник? – трогаясь, предлагаю я. Кот тут же начинает истошно орать.
– Да он тут орать громко будет.
– Ну, в багажнике ему точно будет не лучше, там же темно и страшно! – Останавливаюсь у обочины. – Давайте его сюда, не могу слышать, как он там плачет.
Девушка сдается, забирает кота. Открывает переноску, а там такое пушистое чудо! Огромный, мягкий, плюшевый котище! Берет его на руки, и он сразу замолкает, сидит тихо-смирно.
– Боже, какая красота! – не могу сдержать восторга. А у него лапы – просто огромные, и между пальцами шерсть так и прет – прелесть, а не кот! Останавливаясь на светофорах, я не удерживаюсь и беру его лапку, начинаю теребить эти пушистые пальчики – ну очень уж хороши!
– Он вообще породистый, я его за двести штук купила! Его порода с китайского переводится как "тряпичная кукла".
И он действительно как тряпочка, весь такой расслабленный, тянется. Тут кот, кажется, признает во мне свою, и когда я перестаю трогать его лапку, он начинает сам меня толкать, мол, "продолжай, не останавливайся". А потом и вовсе вырывается из объятий хозяйки и перебирается ко мне на ручки.
– Вот жеж милота какая! – восклицаю я.
– Ишь, какой изменник! – ревнует хозяйка, улыбаясь.
А он у меня на руках устроился, лапки на окно положил и, как собачка, едет и глазеет по сторонам.
Доехали быстро, за разговорами. Так я люблю такие плюшевые поездки! И даже пьяный пассажир не в тягость с такими "отягчающими обстоятельствами".
2
Вечер, близится к одиннадцати.
Заказ – в далекий, район новостроек Парголово. У дома стоит в полумраке фигура женщины. В ней читалась такая неподдельная, пронзительная тревога. Она села в машину, и тишину разорвали тихие, горестные всхлипы.
Заметила, что чаще ко мне в машину садятся женщины. Может, Яндекс оберегает, а может, сама судьба посылает тех, кому сейчас особенно нужна поддержка, нуждается в тихом слушателе.
– Девушка, с вами все в порядке? – спрашиваю, трогаясь с места. Голос мой звучит тихо, с искренним сочувствием.
И ее прорывает. Слова хлещут, словно из разорвавшейся плотины:
– Нет! Я убежала… убежала от него! Он напился… его словно подменили… Крыша съехала, понимаете? Дрался… А потом выскочил на улицу, в машину прыгнул, по дороге несколько машин разбил… Кто-то из соседей полицию вызвал, его забрали. Я… я тоже заявление на него написала. И побои сняла… Он и ребенка… бил…
Я молчу, даю ей выплакаться, выговориться, излить душу. Но вдруг… она достает телефон, и в свете экрана я вижу, как по щекам снова катятся слезы. Она смотрит на его фото и всхлипывает.
– Мне так жалко его… Он ведь хороший, вообще-то… Может, забрать заявление? А то посадят ведь…
Что тут скажешь… Сердцу не прикажешь, каждому своя любовь, своя трагедия.