заботиться и о маленьком человечке, который недавно поселился во мне и теперь неожиданно о себе заявил.
Сидя в вагоне электрички, я думала и о Нине Андреевне. Она была моей последней надеждой. Только ей одной я могла открыть своё сердце. Только она могла мне помочь и поддержать. В неё я верила. В тот момент я прогнала, зарождавшуюся в моей голове тревожную мысль, вдруг и она меня предаст. Как Юрка. Ведь и ему я всецело верила. К горлу снова подкатил комок и все мои последние силы ушли на то, чтобы не разреветься среди незнакомых мне людей.
Нина Андреевна встречала меня на вокзале. Она сразу поняла, что со мной что-то неладно, но не стала приставать ко мне с вопросами, пока мы не добрались до дома и она не накормила меня обедом. Тётушка отправила меня в комнату, вымыла посуду, затем пришла ко мне, села рядышком на диване, крепко обняла и сказала ласково: «Что у тебя случилось, моя дорогая? Рассказывай, облегчи душу». Я уткнулась лицом в её плечо и поведала всё, что случилось со мной за последний месяц дома, перемешивая свой рассказ слезами и всхлипываниями. Тётя Нина долго молчала, обнимая меня и поглаживая мою голову, а потом тихо произнесла: «Всё пройдёт. Мы со всем справимся. Время лечит, и ты ещё будешь счастлива». Мне впервые за долгое время стало спокойно, и я уснула прямо на её плече.
На другой день она отвела меня в поликлинику, и я встала на учёт по беременности. Вопрос об аборте даже не обсуждался. Мы негласно согласились, что ребёнок должен родиться.
А ещё через день я вышла на работу. На моё счастье, токсикоз продолжался недолго и моё физическое состояние было вполне удовлетворительным, чего не скажешь о душевном. На работе я держала себя в руках, загружая мозг только деловыми вопросами, но дома ничто не отвлекало меня от грустных мыслей несмотря на то, что тётя Нина была ко мне очень внимательна и всегда пыталась меня развлечь. Она постоянно куда-нибудь меня выводила: то на прогулку, то в театр или музей, то в какой-нибудь магазин, то на экскурсию по городу и окрестностям. Однако, невзирая на её усилия, я продолжала переживать свою беду, иначе я не называла то, что случилось у меня с Юрием.
Переживания сделали своё чёрное дело. Я совсем разучилась улыбаться и стала невероятно серьёзной и сдержанной. Мне казалось, что у меня в груди вырос огромный холодный камень, придавивший мои чувства и эмоции, а мышцы на лице сжались до предела и застыли. Тётя Нина однажды заметила, что я стала опускать плечи и начала следить за моей осанкой. Я старалась не разочаровывать её и на людях держалась прямо, но, когда никто не видел, сжималась в комок и старалась быть совершенно незаметной. Я так и не смогла ответить себе на вопрос, почему Юрка бросил меня, и это непонимание меня долго терзало.
Домой я не звонила и из дома мне лишь однажды позвонил отец. Правда, тётя Нина периодически связывалась с моими родителями и рассказывала кое-что о нашей жизни. Звонки были редкими и короткими. Видимо, мама не смирилась с моим решением оставить ребёнка и каждый раз высказывала