манеру разговора я бы не спутала ни с чьей другой.
– Сказала, что нет, – жевал слова Стэфан. – Да и не думаю, что она бы была такой милой, если бы помнила…
– Может играет? – недоверчиво уточнила мулатка.
– А потом отомстит, – раздался третий голос. И если не ошибалась – Давида.
– Рэя может быть толстой, глупой, наивной, но чего не отнять, она настоящая, и не такая развратная и подлая как ты, дорогая, – на этом трио посмеялось, а у меня в животе похолодело.
– Смотри, ещё влюбишься, – хохотнула Анита. – Я её тогда убью! – произнесла так просто, что у меня рука с поручня соскользнула.
– Детка, смирись, эта пышная булочка станет моей женой! – очередной удар – пощёчина, и я словно вживую её ощутила, даже ладонь к лицу приложила, потому что горело…
В этот момент жених остановился напротив двери с небольшим окошком, и наши взгляды пересеклись. Он понял, что дал маху, а я в отчаянье отступила прочь. Глаза Стэфана распахнулись, будто увидел нечто ужасное… и я не сомневалась, что так и было. Как минимум меня… Но тут яхту круто накренило, я запоздало оглянулась.
Сердце ухнуло куда-то в желудок, там заледенело, и только в голове ударно пульсировала кровь: «Волна!!!»
Это ужас!
Мой кошмар и он меня сшиб…
Ударил в борт. Мощной, хлёсткой феерией брызг протаранил меня, спиной шарахнув в дверь капитанской, но сила была такова, что я не устояла и с очередным качком судна упала на палубу. Перед глазами пронеслась карусель мрака, света, мрака… утопического ужаса, я судорожно пыталась ухватиться, хоть за что-нибудь… Но, увы, ничего не попалось, а краем глаза заметив появившегося возле меня Стэфана, не успела даже порадоваться возможному спасению – новый крен, удар волны и с потоком воды меня утянуло за борт, как бумажный кораблик быстрый ручеёк.
Конец… Но точно услышала душераздирающий крик Радмински…
И Ад настал!
Я сражалась с водой. Билась в волнах, покуда были силы, а потом завертело, и меня окружила пучина настолько чёрная, что сердце в ужасе останавливалось: трепыхалось едва ли, вколачивалось в диком исступлении и опять замирало…
Апатия накатила чуть позже – обессиленное опустошение. И когда уже рук не ощущала, смысла в битве со стихией не видела – свет померещился… и дивные глаза… цвета молодой зелени, в которых застыло безмерное удивление и любопытство.
***
В сознание гулко вколачивалось методичное бульканье. Кап… кап… кап. С каждым новым «кап» звонче и пронзительней, доводя болезненное ощущение до отметки «иглы в виски». При том, что во рту сушило невероятно, язык не шевелился. И хоть приходила в себя медленно, меня пронзало с каждой секундой и вздохом всё сильнее. Потом к и без того обострённым и гадким чувствам добавился холод, пробирающий до костей. А ещё жутко болела голова – затылок. Так адски болел, что черепушка казалась налитой свинцом: дышать было трудно, всё навязчивей булькала мысль, что рядом капала вода, и несильно плескались волны.
Я попыталась подняться, да только