уничтожать выпивку. Временами он занимался сексом с Лазаренко, заявившей, что жарко и она больше пить не будет. По мере того, как все больше напивался Горохов, он становился все более противным любовнице. Особенно ей не понравилось, когда сообщник вдруг захныкал:
– Ну, мы с тобой и дурачье! Пятьдесят штук баксов за полчаса просадили!
– Не скули! Жить надо красиво! Ни в чем себе не отказывать! Я, например, получила удовольствие от игры. Даже оргазм поимела! – закурила Галина. – Еще кое-что у нас осталось…
– Картинки – меньше, чем за сто штук евро каждую я не отдам. Видео камера тысяч пятьдесят евро стоит. Фотик – штук двадцать.
Внезапно Валерий захотел испытать, что чувствуют жертвы, и велел привязать его к кровати.
– Ну, давай, втыкай в меня иголки, – хмыкнул он и мгновенно протрезвел, увидев петлю в руках у сообщницы.
– Ты сказал, что у нас осталось барахла на двести с лишним штук евро? С этими деньжищами я переберусь за границу. Найду там приличного мужика. А ты только убивать и умеешь. Ты даже трахальщик никакой! Думаешь, что еще нужен, когда у меня на руках такие «бабки»? – спросила Галина, набрасывая удавку на шею описавшегося от ужаса напарника.
Схватка в притоне
– Поедем, девочка, посмотрим, что у тебя осталось на съемной квартире, – сказал Розанов.
– Да ничего у меня там нет! Одна картинка, с которой я «запалилась», и оставалась… – заюлила Галина.
– Все же съездим! Порядок есть порядок! Поднимайся! Хомутов, свяжись с РОВД! Передай, чтобы участковый был на месте и подыскал понятых, пока мы едем!
Оставив до поры, до времени участкового и пару понятых на лестничной клетке этажом ниже Розанов с Хомутовым позвонили в обшарпанную, изрезанную дверь.
Открыла хмельная Бабка Вера. Ее глазенки оживились и заблестели, когда старушка увидела Галю в сопровождении пары мужчин.
– Надо же! Уже двух подцепила! – прошамкала старуха. – Ты им по очереди давать будешь или обоим сразу – «бутербродом»? Только твою кроватку, чтобы зря не простаивала, я на час сдала. Покурите пока на кухне! Выпить принесли?
– Это – менты! – взвизгнула Лазаренко.
Хомутов услышал, как скрипнула кровать, затопали по полу босые ноги. Он быстро влетел в комнату. Здоровенный качок рылся в груде одежды, брошенной на стул. Юрий успел опередить его и отшвырнуть вытаскиваемый из ветровки пистолет. Оружие лязгнуло в дальнем углу прокуренной комнатухи. Качок нанес мощный удар кулаком. Хомутов прикрылся плечом, но хук был такой силы, что опер отлетел к стене, больно ударился об нее. Качок выхватил из вороха носильного нож и пошел на Хомутова.
– Стоять! – услышал Юрий крик Розанова.
Правда, напарник кричал не качку, а Лазаренко и бабке, попытавшимся улизнуть из квартиры. Противник взмахнул ножом. Лейтенант увернулся. Клинок заскрежетал по стене и застрял в ней. Хомутов ударом в висок «вырубил» качка. В этот момент