боюсь умирать, – робко пролепетала Тамара.
Мне пришлось изобразить лучшую из своих улыбок – просительную и покровительственную одновременно.
– Смерти нет! Её не следует бояться, – настойчиво продолжал я. – Мы взялись бы с тобой за руки и понеслись по длинному узкому коридору, навстречу яркому свету, спокойствию и вечному блаженству.
– А наши тела… Что будет с ними? – поинтересовалась эта несовершеннолетняя блудница.
– Их понесут по улицам города. Вопреки всем законам, понесут на руках, чтобы люди узнали о нашей несчастной любви! Мы как два невидимых ангела будем смотреть на них с необъятной небесной выси…
Я резко поднялся и, укутавшись простынёй, достал из дипломата лист ученической тетради.
– Нет! Не имею права… Могу отвечать только за себя… – громогласно произнёс я, заметив, что Томка слушает меня очень внимательно. – Нас всё равно разлучат, я принесу себя в жертву… Ты ещё будешь счастлива и когда-нибудь забудешь обо мне. Я уже не смогу никого полюбить так сильно, как люблю тебя, мою родную и единственную…
Я подошёл к письменному столу и размашистым почерком написал короткое послание:
«Прошу никого не винить в моей смерти. Я никогда не был так счастлив, как с моей любимой Томочкой. Я ухожу из жизни добровольно и ни о чём не сожалею».
Она прочитала эти волнующие строки и, опустившись передо мной на колени, стала целовать мои ноги.
– Нет, милый! Я хочу быть рядом. Я тоже стану маленьким белым ангелом… – возбуждённо бормотала она.
– Тебе только семнадцать лет и ты лишь думаешь, что любишь меня, – уклончиво ответил я. – Ты не способна пожертвовать собой ради нашей любви. Ты ещё слишком мала, чтобы смогла совершить такой благородный поступок.
– Ради тебя я способна на многое! – возразила Тамара.
Она принесла острый нож и подставила его к сердцу.
– Я убью себя, чтобы ты не сомневался в моей верности! – почти выкрикнула Томка.
– Подожди, милая! – притворно проронив слезу, прошептал я. – Если ты и впрямь так же безумно любишь меня, то мы должны вместе уйти из жизни. Смерть от лезвия ножа – не слишком верная штука. Возможно, что кого-нибудь из нас, истекающего кровью, опытные хирурги смогут вернуть к жизни…
– И тогда наши истерзанные души, в бескрайности потустороннего мира, не смогут соединиться? – перебив меня, спросила Тамара.
– Моя милая девочка! Если ты не смеёшься надо мной, то сначала напиши прощальную записку, – подсказал я. – Иначе, люди могут подумать, что тебя вынудили пойти на столь благородный и отчаянный поступок.
– Какие люди?
Она неуверенно улыбнулась, тщетно стараясь побороть волнение.
– Да уже не важно, – отмахнулся я.
Эти слова мне показались невероятно циничными. Я тут же решил исправить положение.
– Впрочем,