он шел бы стороной. Не только ведь в нем дела были?
– Тогда слушай. Когда моя мать была еще совсем юной, ее полюбил Ефим – мой отец. И по пятам бегал за ней отец Платона Василий. Бегал, а замуж не звал. Как собака на сене. Мать вышла замуж за моего отца, твоего деда Ефима. А Василий так и не отставал от нее. Шесть лет мне тогда было. Отец взял меня на мельницу с собой. Молоть зерно для себя собрался. Тут мельница заполыхала. Отец мой углядел убегавшего Василия. Крикнул мне: передай матери, Васька поджег. Отец кинулся мешки с зерном спасать, но рухнули жернова, отца моего и пришибло. Так и сгорел живьем. Остались мы без кормильца и без мельницы. Голодали мы тогда после пожара. А Васька все просился помочь матери. Она гордая была. Да и Ваську ненавидела. Мать брюхатая ходила. На восьмом месяце скинула. Мальчонка был. Еле выжили тогда. Соседи подмогли с голоду не опухнуть. Так и выжили. Кланяться мне этим людям или ненавидеть? Если не ты, да Нютка, так и ушла бы со мной в могилу эта тайна. Теперь мне легче, Миш, стало.
– Видать, мамань, у них весь род негодный. Но Нютка другая. Люблю я ее. А как увидел ее сегодня, так ума не приложу, как мне жить теперь.
«Нютке рассказать все надо. Нет, не все. Только то, что мы с ней не родственники», – решил Михаил.
Михаил
Земля была мокро-черной. Небо тоскливо давило темно-синими тучами. Казалось, еще немного опустись эта небесная глыба, соединись с измученной земелюшкой, и исчезнет все, начиная с горизонта. Еще утром от земли шел пар, собирался в клубы, окутывая заволжские степи густым туманом. Казалось, что земля была на последнем дыхании.
– Завтра снегом накроет, – глядя в окно произнесла Аксинья, – утро все решит.
К утру все было белым-бело. Все по очереди подбегали к окну, дивились белоснежной красоте и радовались. У Мишки с первым снегом, проснулась давно спящая душа. Он радовался снегу, как мальчишка. Что-то радостное проснулось вместе с ним этим утром. «Нютка! Вот оно обновление моей жизни!» – чувства переполняли Мишкино сердце. Сегодня он встречается с Нюткой.
Мать суетилась с блинами, Марья пошла корову доить, Тимофей ей помогал с уборкой у скотины, Мишка с радостью чистил снег на дворе.
Нютка не пришла. Он долго стоял на том же месте, ожидая ее вытоптал целую поляну вокруг той же березы, выкурил не одну сигарку. Подошел Панька, через которого он передавал Нютке свои просьбы о встрече.
– Платон приказал долго жить. Нютка там. Сегодня хоронят. Кладбище было одно на три деревни. И Михаил пошел.
Скорее не для того, чтобы проводить в последний путь Нюткиного отца. Ему нужна была Нютка. Протаптывая тропинку по первому снегу на кладбище, он понимал, что сегодня не тот день, чтобы поведать Нютке правду. Но он шел. Прошел свежевыкопанную, приготовленную для Платона могилу. Потом долго жал, когда появится деревенская процессия. Дошел до могилки отца. Расчистил руками снег, стряхнул его с перекладин дубового креста. Появилась лошадка, в санях которой лежал гроб с телом покойника, за ней шли сельчане. Среди них он разглядел одетую в дорогую шубу Нютку, которая под руку