искренних моментах он становился… интересным. А интересное всегда опаснее, чем просто отвратительное.
Такси резко дернулось на светофоре, и Эми едва не ударилась головой о переднее сиденье. Водитель даже не извинился, наверное, привык к пьяным пассажирам в это время ночи.
Когда машина наконец остановилась у ее дома, Эми с облегчением вывалилась на тротуар. Старый кирпичный дом с облупившейся краской казался сейчас единственным нормальным местом в этом безумном мире. Она с трудом нашла ключи в переполненной сумке, проклиная момент, когда вообще согласилась пойти на эту дурацкую вечеринку.
Но даже захлопнув за собой дверь, она не смогла избавиться от чувства раздражения. Не потому что думала о нем, боже упаси. Адам Рейнольдс определенно был не тем, за кого себя выдавал. Такой простой, но в тоже время глаза выдают пустоту, что-то глубокое и темное.
Глава 8 "Ночь"
На одеяле рассыпались три книги, будто защитный барьер против мира: потрепанная "Джейн Эйр" и книги, купленные прошлым утром. Да, сейчас книга точно поможет отвлечься от этого громкого вечера.
Эми потянулась к "Джейн Эйр", проводя пальцем по знакомым строчкам:
"Он сделал меня любящей его, даже не глядя на меня…"
Губы сами сложились в горькую усмешку. "Как удобно – любить вымышленных мужчин. Они не предают. Не смотрят на других. Не…"
Мысли прервал образ карих глаз, вспыхнувший в памяти. Эти глаза смотрели слишком оценивающе, слишком… профессионально, будто он видел в людях только ресурсы, которые можно использовать.
– Чёрт! – она швырнула книгу на пол, где та легла корешком вверх, будто обиженная.
Подушка приняла её удар, но даже тёплая ванна с лавандовой солью не смыла раздражение, копившееся весь вечер.
«Успокойся, это всего лишь алкоголь и бессонная ночь. Мое раздражение вполне объяснимо – его поведение просто не может не бесить. Этот шепот на ухо, эти пошлые фразочки… как банально. Боже, как же мне повезет, если я смогу избежать всех будущих встреч Джейка с этим типом. Одного вечера более чем достаточно.»
Сон пришел неожиданно, утащив последние остатки трезвости.
Она стояла в бальном зале из «Гордости и предубеждения», но вместо Элизабет Беннет в зеркалах отражалась она сама – в том самом черном платье с вечеринки, которое так подчеркивало бледность ее кожи.
– Искала меня?
Голос раздался сзади. Эми резко обернулась.
Адам.
Но не тот – не наглый мажор с вечеринки. Этот был в чёрном фраке, как Дарси на балу в Незерфилде, только глаза… Глаза горели неестественным блеском, будто за ними скрывалась целая вселенная боли и цинизма.
– Ты не настоящий, – прошептала Эми.
– А ты уверена?
Он шагнул вперёд, и вдруг зал рассыпался, превращаясь в библиотеку Пемберли. Книги падали с дубовых полок, страницы шелестели, царапая что-то глубоко внутри, а его пальцы скользнули по её шее…
Она