и не дышит, мысленно путешествуя по небу вместе с клином журавлей. Птицы сопровождают состав, пересекающий длинный и высокий мост через пролив. Оторвавшись от стаи, она влетела в окно и оказалась в купе напротив молодого человека. Очертила взглядом ритмическую линию предплечья и локтя, расстегнутый ворот белой рубахи. С вампирическим интересом остановилась на шее – там, где бьётся пульс артерии.
Состав снизил скорость.
Два сторожевых катера сквозь окно кажутся застывшими, двигаясь, тем не менее, со скоростью двенадцати узлов и оставляя за собой белые буруны.
Станция близко. Завершая путь по Урании, поезд плавно прошел мост, заходя на приграничную территорию. За окном появилась выцветшая декорация абрикосовoй дички. В степи между чередой узких лесополос то и дело возникают горбы облитых солнцем курганов.
Глубинная память готова совершить очередной скачок. Чтобы этого не случилось, чтобы не сорваться слишком далеко в прошлое, женщина усилием воли включает механизм краткосрочного воспоминания и в итоге нового мысленного перелёта попадает в кафе на берегу реки, несущей то же название, что и город.
В этом кафе Тох садилась за рояль, наслаждалась памятью пальцев, памятью языка, а также собственным голосом, который любила приукрасить тембром меланхолическoй отстраненности.
Марк сидел поодаль у окна за чашкой кофе и с интересом слушал. Когда их взгляды пересеклись, он улыбнулся и жестом указал на свободное место напротив.
Через минуту мужчина и женщина смотрели друг другу в глаза к неудовольствию владельцев заведения, – рояль и голос уже не звучали.
Завсегдатаи останутся в недоумённом недовольстве, после того как Тох и Марк покинут кафе, чтобы не вернуться уже никогда.
Давно забытая тайна скрывалась за его взглядом, играла в резонанс, будто струна вьющейся турбулентности, от которой не отмахнуться простым усилием воли.
Сквозь воронку тёмной космической ткани прилетела тень приказа, – обязательства по договору всегда напоминали о себе в самое неподходящее время.
Между тем стоял теплый вечер с огнями парковых фонарей и листьев тронутых первым дыханием осени. За полем стерни и над острыми шапками тополиных вершин горели огни небоскребов. Земля свободной зоны стоила дорого. Занимающие эту землю фермеры военных поселений продавали участки неохотно и понемногу, отчего здания росли не вширь, а вверх.
Марк погрузился в сосредоточенное молчание, словно не понимая зачем держит её руку и как теперь быть.
Тем временем Тох ловила холод иного мира и понимание предстоящей задачи. Марк, по всей видимости, обречён, несмотря на родившееся благодаря ему внезапное потепление в груди. С тех пор как она пришла на эту планету, подобного не случалось, и вот замерла в нерешительности, пытаясь найти причину чтобы не убивать.
– Ты работал в этом кафе со своей группой? – спросила она с ноткой утверждения, так как бывала там раньше с одной только целью – послушать единственную в свободной зоне интересную музыку.
– Уволился неделю назад. Нас было трое, но ты одна сумела заменить всех. Где учат так петь?
– Я нигде не училась, это природное. В покорении сердец кроется успокоение, даже блаженство. Музыка способна разбудить какие угодно чувства, к тому же радости подобного рода приносят популярность и доход.
На мгновение перед Тох раскрылась ткань его мозга вместе с паутиной нейронных связей, затаенных надежд, мыслей, музыкальных фраз. Одного проникающего взгляда оказалось достаточно, чтобы догадаться зачем анлахцам понадобилась эта смерть. Гипнабельность нулевая, формула подчиняющего заклятия не вычисляема, для внедрения не пригоден. Он будет мешать, сбивая ритмы серого поля, станет препятствием для оккупации. Перед ней находился скрытый маяк лиайнов, который пока не проснулся.
– На какие средства будешь теперь жить? – спросила она.
– Не знаю. Поеду в Крым, проведаю отца с матерью и постараюсь найти какую-нибудь работу в порту. Я по первому образованию программист-нейромеханик. Это занятие всегда поджидает как запасной вариант.
– Никогда не бывала на островах. Я сразу поняла что ты родом с архипелага. Островитяне отличаются твердой графикой языка, это слышится сразу.
– Не знал, что происхождение можно определять по графике языка.
– Мой слух способен различить звуки, которые мало кто слышит. К тому же диалект можно видеть в цвете. Твой – оранжевый с зелёным.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Тох.
– Странное имя. Поедем со мной на острова, Тох!?
Неожиданно для самого себя Марк, повинуясь внутреннему порыву, обнял и поцеловал её. Откликнувшись, Тох почему-то ощутила острую необходимость немедленно уйти. В теле, где жила её сущность столь неожиданный контакт запустил эхо памяти. Внутри стало шумно и неуютно, налетел порыв ветра, дроби дождя застучали в красный и чёрный зонты, зацепленные в шестерёночном вращении, потом шла она с другим человеком по незнакомому городу, на смену дождю пришел звон цикад и