разговор начался с ритуала, который я наблюдала сотни раз – Ирина сначала отставила в сторону недопитый кофе, затем сняла с пальца тонкое серебряное кольцо и принялась вертеть его в руках. Классический самоуспокаивающий жест – прикосновение к чему-то знакомому, осязаемому, когда предстоит говорить о сложном.
– Вам двойной эспрессо и черничный чизкейк, как обычно? – прервала наше молчание официантка Нина, появившись словно из ниоткуда.
– Да, спасибо, Нин, – Ирина улыбнулась ей как старой знакомой. – И чай для моей новой подруги, пожалуйста.
– Вы здесь частый гость? – спросила я, когда официантка удалилась.
– Почти каждую субботу. Это как маленькая традиция, – Ирина задумчиво посмотрела в окно. – Сначала просто сбегала сюда от домашней суеты, потом… потом стала приходить с Максимом. А теперь, как видите, мы с племянницей пытались обсудить её свадьбу.
Она вздохнула, и что-то в её взгляде подсказало мне: дальше последует вступление, маленькая преамбула, которую люди произносят перед тем, как действительно открыться.
– Итак, меня осуждает вся семья и половина города, – начала Ирина, постукивая кольцом по столешнице. – И я, честно говоря, иногда сомневаюсь, не сошла ли я с ума.
В этой фразе смешались вызов и уязвимость – коктейль, который я часто видела у своих клиентов, когда они балансировали между защитой и желанием быть понятыми.
– Что конкретно заставляет вас так думать? – спросила я, осторожно выбирая нейтральную интонацию.
– Посудите сами, – теперь она крутила кольцо уже на столе, как маленькую юлу. – Мне скоро сорок девять. У меня взрослые дети, мама с букетом хронических заболеваний, уважаемая работа учителя математики с почти 25-летним стажем. А я вдруг начинаю носить кожаную куртку, езжу на мотоцикле и встречаюсь с мужчиной, который младше меня на пятнадцать лет. Со стороны это выглядит как…
– Как что? – я подтолкнула её к завершению фразы.
– Как попытка отыграть упущенную молодость? Как нелепое подражание юности? Как кризис среднего возраста в особо извращённой форме? – она перечисляла варианты с горькой усмешкой, но в глазах плескалось что-то, напоминающее вызов. – Выбирайте любую формулировку – их у моего окружения предостаточно.
Нина вернулась с нашим заказом – огромная чашка эспрессо для Ирины и крошечный чизкейк, едва ли больше шоколадной конфеты. Этот контраст меня позабавил – женщина с такой яркой внешностью предпочитала крепкий кофе и миниатюрный десерт.
– Вы учитель математики? – спросила я, когда официантка ушла.
Это сработало – её лицо смягчилось, напряжение ушло из плеч.
– Да, в городской гимназии №4, – с неожиданной гордостью ответила Ирина. – Алгебра, геометрия и недавно добавила факультатив по основам программирования. Двадцать пять лет в профессии, из них пятнадцать – в одной школе.
Она отпила кофе, и я заметила, как изменился её взгляд, когда она заговорила о работе