это научное очко. Однако, ребятки, получается, что у нас на первый план теперь выходит этот самый таинственный напарник. Как его искать будем?
Димас пожал плечами:
– У нас записи с ним есть, лицо, правда в маске. Плюс, девочка мне его описать успела довольно подробно. Опять же – кровь и биоследы. Если генетические данные по ним совпадут – это точно его, плюс эксперты может отпечатки пальцев его нароют. Стало быть, дальше – работа с базами.
– Ага, если только он в них фигурирует.
– А куда ж ему деться? Человек он, как я погляжу, с нешуточной подготовкой, – значит, в базах каких-нибудь спецслужб должен присутствовать. По возрасту судя, его в давешние времена готовили, когда еще была одна страна. Правда, его могли и не наши готовить… Короче, вопросов, как всегда больше, чем ответов, но копать-то надо. Ничего не делать – ничего не иметь.
– Вот тут ты прав, подполковник. На все сто. – начальник нетерпеливо поерзал, – Что-то еще?
– Да в общем-то все. Ах, да, девочкина винтовка, смартфон и гарнитура – у меня в вещдоках. Их бы по-хорошему – тоже на экспертизу, но это уже пусть Порфирий распоряжается, когда возбудится. Да, и надо ли уточнять, что следившая за мной сладкая парочка – это они и есть, – меткий любитель крыш и немножко неживая биатлонистка? Мне, кстати, эта зеленоглазка успела сообщить, что кроме меня они ни за кем не следили, так что можете доставать из ушей ценное импортное оборудование. Такие вот пироги. Вот теперь – точно все. Засим – откланиваюсь, ибо, ежели в ближайший час не усну, могу легко подвинуться рассудком и никогда не женюсь, потому что ни одна приличная баба не захочет связать свою судьбу со сбрендившим подполковником.
Шеф с Порфирием Петровичем коротко хохотнули, а полковник на Димаса еще и рукой махнул, как осенил:
– Да иди уже; и так заговариваться начинаешь! Не пропадет без тебя до утра твой уголовный розыск. Дуй.
Подполковник обернулся уже в дверях:
– Честь имею! Проша, тебе – удачной поездки, Москве – мой пламенный, Твердову – тоже.
В следующее мгновение в дверном проеме клубились только подсвеченные утренним солнышком пылинки.
– Как у него это выходит? По сей день привыкнуть не могу. – восхищенно хмыкнул шеф и тут же посерьезнел, – Ты ведь понимаешь, что я эти Димасовские… страсти никому, кроме тебя поручить не могу.
Вразумихин обреченно кивнул, но не подколоть начальство не смог:
– А у меня что, есть выбор?
Шеф пропустил горький сарказм подчиненного:
– Ну, а коли понимаешь, как собираешься действовать?
– Для удобства буду возбуждаться отдельно по каждому из эпизодов, а потом объединю производства, когда связь снайперши и этого ее напарника–убийцы станет очевидной. Маловато у нас пока информации для таких выводов. А так – и с прокуратурой легче разговаривать будет, и с начальством.
– Ну да, ну да… – шеф в рассеянности покрутил