стороны производителей, так и ряда правительственных и общественных организаций, отстаивающих новый порядок.
Политики также разделились во мнениях. И если вначале преобладали те, кто ратовали за запрет, то в момент принятия закона большинство проголосовало за него.
Пьер Дель Фурнье свернул за угол и чуть не столкнулся с бородатым мужиком со сдвинутым на затылок лёгким противогазом, стоящем там. К какой конкретно организации принадлежал Кейсат, а это был именно он, Пьер не знал, да особо и не интересовался. Говорили, что это человек одного из бывших политиков, а ныне просто олигархов, ставший богатым преступным путём ещё будучи чиновником используя своё служебное положение, по крайней мере, так утверждали правоохранительные органы и сторонники нового закона. Другие говорили, что он работает на фонд Сороса, а может, и на ЦРУ. Главное, для имевших с ним дело было то, что деньги поступали регулярно, как и чёткие команды, и необходимые сопутствующие расходные материалы в виде шин, масок, лёгких наркотиков, «коктейлей Молотова» и даже еды.
– Встречаемся в три часа ночи на старом месте у развязки. Поедем на машинах. Завтра продолжим в Париже. А до трёх шумим здесь, – сказал Кейсат, передавая тяжёлую сумку, в которой раздалось лёгкое характерное позвякивание. – Деньги во внешнем кармашке. А твои вот.
Сунув пачку купюр в руки Пьеру, координатор затравленно оглянулся, услышав шаги, но успокоился, увидев других боевиков.
– Всё разбежались. Сейчас важно быстро перемещаться. Иначе засекут. С этими вездесущими возможностями.
– В Париже я отработаю, но послезавтра уеду. Каникулы кончаются. Новый семестр.
– Всё я убежал. На связи.
Кейсат уже скрылся из виду, когда Фурнье раздал коллегам бутылки, которые они, как и он сам, переложили в свои рюкзаки, специально оборудованные для подобных изделий, и выдал «зарплату».
Пьер Дель Фурнье был обычным студентом. Обычным в плане учился как все. Но беспокойное и неуёмное сознание требовало бунта, реализации противоречий недоразвитого мозга. И наилучшим способом, который он смог найти стало участие во всевозможных протестах, в качестве помощника таинственных организаторов, что позволяло, кроме всего прочего, подправить финансовое положение. Нравилась ему и роль боевика провокатора, создающего критические ситуации и причиняющего максимальный возможный вред полиции и обществу, нагнетая атмосферу беспомощности властей. Он участвовал уже во множестве беспорядков, причём в разных странах и повод был не важен. Неоднократно задерживался полицией, и даже отбывал не очень большой срок, и уже два раза брал академический отпуск в своём учебном заведении.
– Пошли покричим.
К слову сказать, как считал и Пьер, и многие другие, в этот раз повод был более чем серьёзный. Под угрозой были основополагающие принципы существования общества, такие как свобода, личная тайна, неприкосновенность частной жизни и другие права. Так гласила и литература, выдаваемая