к порту. Если бы я не боялся плавать, нанялся на корабль. Стоял бы, как во сне, на борту чёрной шхуны и гордо смотрел в даль. Уплыл бы в другой, более гостеприимный, мир. А так остается пойти портовым грузчиком.
– Куда прёшь, шкрябка без ручки? – гаркнул в лицо неуловимо знакомый крепыш и отжал рукой к стене.
– Дядя? – удивился, и даже обрадовался, я.
Мастер Оливье, старый приятель отца, не только знал меня с пелёнок, а даже крестил четырьмя стихиями. Характер у него конечно скверный и прижимистый, но обязанности крестного папы он выполнял ответственно – целых два раза кормил меня обедом за свой счет.
– Ну, надо же, крысёныш! Не ожидал лицезреть твою тощую рожу. Ты же в академии вкалываешь?
– Больше нет, – понуро поправил я.
Дядя цокнул языком и завернул чёрный ус. Судя по седому хвосту, торчащему из-под шляпы, усы он красил басмой, но мало кто посмел бы болтать об этом. За Оливье, с незапамятных времён, закрепилась дурная слава. Можно было отхватить даже за неосторожный взгляд.
– О как! Я-то сам думал заглянуть. Папашка письмо те передал. А вот как вышло! Это неспроста!
Дядя улыбнулся.
– Тебе прёт, заморыш. Мой подмастерье издох и место свободно. Так что пляши! Возьму тебя на корабль. Готов мне помогать?
Сначала я повеселел. Оливье почти родственник и не выгонит меня так быстро, как остальные. С другой стороны, сама работа грозит стать последней в жизни.
Я неуверенно посмотрел на дядю, и сомнения навалились с новой силой. Он буравил меня единственным глазом, словно пытаясь прочесть мысли. Второй скрывала чёрная повязка, уходящая под шляпу. Из-под длинного зелёного камзола торчала матроска. А высоченные ботфорты блестели так, что ослепляли. Впечатление дополняла длинная кривая сабля. Ходили слухи, что Мастер Оливье промышлял пиратством и якшался с чернокнижниками.
– Чем могу помочь? – робко спросил я.
– Не ссы, работы выше ватерлинии, на всех хватит, – заверил дядя и приобнял за плечо.
Я натужно улыбнулся в ответ, пытаясь сообразить, как вывернуться, но в голову ничего путного не лезло.
– Я плавать не умею, – робко сообщил я.
Мастер Оливье никак не откликнулся на жалкое бормотание.
– Швартуйся пока здесь, – разрешил он, осматриваясь. – Я в Единорог причалюсь для разгрузки.
Дядя кивнул в сторону свёртка, зажатого подмышкой, и перешёл через улицу к одному из самых дорогих ресторанов Черногорска. Под изящными колоннами, поддерживающими пёстрые арки с витражами расписанными рогатыми лошадьми собирались исключительно чародеи. Поговаривали, что пришедшего без приглашения выкинет из сверкающих залов сторожевое заклятье. Один из студиозусов клялся, что видел, как бродячий фокусник выскочил из Единорога на куриных ногах, бранясь и кукарекая одновременно.
Я взглядом проводил Оливье до перламутровых дверей и решил – это мой шанс.
Дядя