чего молчал-то, редиска? – хмыкнул я, застёгивая халат.
– Сам редиска, – буркнул Илья. – иди работай, а я тут у тебя на диване поваляюсь, посторожу.
– Ладно, охраняй, – сказал я и направился на выход. – Если кто зайдёт, гавкай.
В коридоре возле двери в манипуляционную стоял молодой человек на костылях с забинтованной ногой. Чуть поодаль у окна переминалась с ноги на ногу внушительных объёмов дама, обмахивающаяся веером. Немного странно видеть веер в октябре. Женщина поглядывала в мою сторону из-под широкополой шляпы, но лицо из-за веера рассмотреть было невозможно, а глаза терялись в тени от шляпы.
Родителей в манипуляционной не было, только медсестра, Катя и Виктор Сергеевич. Судя по всему, они тоже только пришли, я не опоздал. Все выжидательно смотрели на меня, значит пора начинать. Я выглянул за дверь и позвал парня.
Бедолага подвернул ногу ещё в пятницу вечером, когда выходил с друзьями из трактира изрядно подвыпившим. Поорал, поматерился, но обращаться никуда не стал, друзья помогли добраться домой. Субботу отлёживался, борясь с похмельем, надеялся, что нога сама пройдёт. Сегодня понял, что завтра дойти до офиса, где он работал, не в состоянии без помощи костылей.
– Всё понятно, – улыбнулся я. – Стандартная ситуация. Снимайте туфли и ложитесь на стол, будем смотреть.
Как я и ожидал, в области наружной лодыжки выраженный отек, небольшая деформация, нажимать не даёт из-за боли. Внутренняя лодыжка, сам голеностоп и стопа в полном порядке. Ну, перелом одной лодыжки я точно должен осилить без ухода на подзарядку.
Катя обеспечила качественную местную анестезию, я нащупал лодыжку через отек и попытался поставить её на место. Для уверенности попросил дядю Витю просканировать, он одобрил качество репозиции, и я приступил к сращению. К точечному способу подачи тонких пучков энергии я уже начинал привыкать и делал это без высокой концентрации на процессе. Через несколько минут я понял, что достаточно. Рука наставника легла на лодыжку, и он одобрительно кивнул. Процесс сращения завершился.
Следующей вошла та самая грузная дама в шляпе и с веером в руке, которым она продолжала чисто символически обмахиваться. Меня сразу насторожила лёгкость и уверенность походки, которая не свойственна людям такой внушительной комплекции.
– Проходите, рассказывайте, что у вас случилось, – сказал я, указывая на манипуляционный стол.
– Нет, это ты сейчас всё расскажешь, – резанул слух знакомый голос.
У меня волосы встали дыбом даже в тех местах, где я даже не подозревал, что они растут. Рука с веером опустилась, из-под шляпы на меня уставились знакомые прожигающие насквозь глаза. Это был Тимофей. Вот это он вырядился, тоже мне Керенский нашёлся. В правой руке у Проскурина появился здоровенный тесак.
– Давай сюда амулет! – рыкнул он, уже не пытаясь сдерживать эмоции. – А потом я посмотрю на ваши кишки. Старый хорёк выжил? Странно, не ожидал, придётся повторить.
– Нужен амулет? – невозмутимо спросил я, встав у него на пути. – Так подойди и возьми.
– В