мужчина выхватил дневник из рук своего напарника и внимательно его осмотрел. "Дневник полковника Савченко," – прочитал он вслух. "Интересно, интересно… Так значит, вы все-таки скрывали свое происхождение, товарищ Савченко." Дмитрий побледнел. Он знал, кто такой полковник Савченко. Это был белый офицер, враг революции. "Это не мой дневник!" – воскликнула Анна, отчаянно пытаясь вырвать его из рук сотрудника ОГПУ. "Его подбросили!" Но было слишком поздно. Первый мужчина оттолкнул ее и начал читать дневник. Его лицо становилось все более суровым и гневным. "Здесь много интересного," – сказал он, отрываясь от чтения. "О зверствах красных, о любви к царю, о ненависти к советской власти… И, конечно же, о спрятанных сокровищах." Сокровища! Дмитрий услышал это слово и почувствовал, как в его голове что-то щелкнуло. Он понял, что Анна скрывала от него гораздо больше, чем просто свое происхождение. "Ты знала о сокровищах?" – спросил он у Анны, глядя на нее с болью и разочарованием. Анна опустила голову. Она не могла больше лгать. "Да," – прошептала она. "Я знала." В глазах Дмитрия погас свет. Он отвернулся от Анны, словно она была прокаженной. "Я не могу в это поверить," – пробормотал он. "Я думал, что знаю тебя…" Первый мужчина усмехнулся. "Вы ошибались, товарищ Сергеев. Люди не всегда те, кем кажутся на первый взгляд. Особенно, когда дело касается классовых врагов." Он повернулся к Анне. "Вы арестованы, товарищ Савченко. За хранение контрреволюционной литературы и сокрытие своего классового происхождения." Он махнул рукой, и второй мужчина грубо схватил Анну за руки. "Дим, выслушай меня!" – крикнула Анна, отчаянно глядя в глаза Дмитрию. "Пожалуйста, поверь мне!" Но Дмитрий не ответил. Он стоял, отвернувшись, словно не слышал ее слов. Анну вывели из комнаты. Последнее, что она увидела, был Дмитрий, стоящий в углу, с опущенной головой. В его глазах – только пустота. На лестничной площадке её ждал холодный ветер и кромешная тьма. Впереди – неизвестность. Анну грубо вытолкнули из комнаты, и она едва не споткнулась о порог. Холодный воздух лестничной клетки обжег лицо, но она почти не почувствовала этого. Всё её внимание было приковано к Дмитрию. Он стоял там, в углу, словно окаменев, и не смотрел на неё. В его позе читалась безнадёжность, отчаяние, и какое-то жуткое разочарование. Но больше всего Анну пугала пустота в его глазах. Не гнев, не злость, не боль – а именно ледяная, всепоглощающая пустота, словно там больше не осталось ничего человеческого. Неужели он поверил им? – этот вопрос терзал её, как острый нож. Сотрудники ОГПУ торопили её, подталкивая в спину. Она сопротивлялась, пытаясь вырваться, но их хватка была железной. "Дим, Димочка, выслушай меня! Пожалуйста, поверь! Это всё ложь! Я люблю тебя! Ты же знаешь!" – кричала она, захлёбываясь слезами. Но Дмитрий не двигался, не отвечал, не проявлял никаких признаков жизни. Казалось, он перестал её видеть, слышать, понимать. Он отрёкся от неё, вычеркнул из своей жизни. В голове Анны проносились обрывки воспоминаний: их первая встреча, робкие признания, счастливые вечера,
