хоть ковбоем. И никто из тех, кто находился рядом, не говорил, что девочек-ковбоев не бывает и поэтому "мы не возьмёмся Вас учить", или что "это слишком сложная роль для Вас", или что это "некрасиво"…
«В жизни всё не так просто. А может и хорошо, что не взяли. Девочки решили бы, что я за Даней бегаю, а так и папе не пришлось ничего рассказывать – он бы в любом случае не одобрил. Если бы сказала, что не поступила, он бы ответил: «Правильно, а ты на что рассчитывала? Конечно, тебя не взяли.» А если бы поступила, возмущался бы ещё больше. Разводил руками – мол, очередную «фигню» выдумала. А может и не пустил бы вовсе. А так никто ничего не знает и все спокойны.
А Даня-то поступил…»
Полёт мыслей о прошлом остановил тот факт, что Дори не нащупала в тайнике ключа. Она вытащила руку и заглянула в углубление между досок: какая-то пружина, три фантика, камушек с дырочкой, горстка воспоминаний и запах прелых листьев. Ключа не было.
«Ну да, а чего я, собственно, хотела? Может, сюда приходят другие дети играть в наши старые игры. Бомжей и наркоманов тоже исключать не стоит… Только бы дверь получилось открыть».
Вообще-то деревня была маленькой и вполне цивилизованной. Здесь все друг друга знали, и даже если сосед дядя Вова и смахивал на бомжа, он точно был безобиден.
Дверь поддалась легко, ключ бы и не понадобился. Дори зашла и осмотрелась. Все тот же запах пыли и сырости, с годами ставший только сильнее. Небольшие зазоры в стенах, сквозь которые на рассвете так красиво струилось солнце. Рисунки, почти не выгоревшие, но слегка пострадавшие от влаги. Импровизированная кухня показалась даже уютнее, чем в детстве – время придало ей шарма и атмосферности. Дверь в комнаты была закрыта.
Кухня в детстве была почти «настоящей». Индюка на День благадорения, конечно, не запечь, хотя они очень хотели, насмотревшись как-то американских подростковых фильмов. Но устроить милое чаепитие было вполне можно. Толя как-то даже притащил видавший виды примус и большую канистру бензина. Его дядя решил, что примус стал совсем уже негодный, и выбросил, однако хозяйственный Толя его подобрал и отнёс в мастерскую к деду. Тот его малость подлатал, выдал целую канистру топлива и обещал ничего не рассказывать дяде и родителям. Толин дед мировой мужик был! Только родители всё равно просекли как-то и отругали – опасно, мол, да и нечего без спроса брать. Но ругали, видимо, больше для приличия – примус всё же не отобрали, просили только быть аккуратнее. Дори тоже внесла свою лепту – выпросила у няни старый чайник и несколько треснутых чашек. Так они стали заваривать в штабе чай. Насобираешь в лесу трав, сунешь прямо в чайник – и готово! Чего ещё для счастья надо? За водой они бегали к водокачке, а печенье таскали по очереди, запасали и экономили. Благо, хранилось оно хорошо и мыши сюда не забирались, только муравьи заглядывали иногда. Потом на какой-нибудь праздник доставали всё и устраивали пир. А праздники были разные: то именины чьи отмечали, то захват вражеского флота, то победу над гоблинами, то день лесной нимфы…
Дори