весной-летом 1612 года сложилось второе земское ополчение. Главным организатором и вдохновителем его стал нижегородский мещанин Кузьма Минин. Он наметил кандидатуру военного предводителя ополчения – князя Д. Пожарского. После долгих сборов ополченцы добрались до Москвы в конце августа 1612 г. Первым делом им удалось отбить новую попытку гетмана Ходкевича ворваться в Москву. Его отряд был остановлен у Девичьего монастыря и после трехдневного боя отброшен. После чего ополченцы вновь приступили к осаде неприятеля.
Поляки держались уже больше года. Продолжали они обороняться и дальше. Главным их противником были не осаждавшие, а голод. Когда все было кончено, то в казармах нашли кадки с засоленным человеческим мясом. Удивительно, что люди шли на такие мытарства ради одного сиятельного глупца в Варшаве. А может, они верили в идею единого великого государства от Одера до Сибири? Кто знает… В любом случае героизма осажденным было не занимать.
22 октября был взят Китай-город. 26 октября сдался гарнизон Кремля.
Победа дала фактическую власть в руки временного правительства во главе с Д. Трубецким и Д. Пожарским при участии К. Минина. Оно контролировало Москву до избрания на царство Михаила Романова, то есть до февраля 1613 года. «…даже знатнейшие бояре, «которые на Москве сидели», вынуждены были уехать из Москвы и не были на соборе вплоть до той поры, когда новый царь был уже избран: их вернули в Москву только между 7 и 21 февраля» (4. С.329). На этом деятельность Собора закончилась. Парламента из него опять не получился, сословной монархии тоже. Все альтернативы полопались словно дождевые пузыри. «Европейский» цивилизационный код не сработал. Значит, Иван Грозный не зря трудился…
Время Смуты характерно не только калейдоскопом событий, которых в иной обстановке хватило бы минимум на полвека. Смута явила собой пример невиданного прежде на Руси падения авторитета власти и полной неспособности правящей элиты решить неординарные проблемы гражданской войны. Только самозванцев объявилось не менее десятка, трое из которых – два Лжедмитрия и один «царевич Петр» (якобы сын царя Федора Ивановича) – сумели собрать значительные военные силы и подчинить себе обширные районы страны. Смута стала временем чуть ли не сплошного предательства в среде правящего класса страны. Предавали царя Федора Годунова, затем поклялись в верности самозванцу, чтобы предать и его. Василий Шуйский неоднократно менял свои показания в отношении судьбы царевича Дмитрия. Лжесвидетельствовала даже мать царевича Марфа Нагая. И все эти свидетельства и клятвы верности скреплялись именем Бога. Боязнь смертного греха (заповедь «не солги» одна из центральных) никак не останавливала их. Если себя так вели первые лица в иерархии правящей элиты, то подобным образом поступали и другие, рангом ниже. Многие метались между борющимися сторонами, ища себе выгоду. Боярин Федор Романов, после неудачного раунда борьбы за власть вынужденный принять духовный сан под