следишь, да? – Света склонила голову чуть набок и ее волосы засветились от упавшего на них солнца.
Марк молчал. Он внимательно смотрел на блестевшие локоны и наблюдал, как солнечные лучи перебирали ее волосы. Эти теплые лучи, согревшись еще больше, проникали ему внутрь и бесконечный дождь отступал.
– Марк, да? Марк. Я же сначала даже обрадовалась. Поклонник все-таки. Потом напряглась. Стала спрашивать про тебя. Так все сказали – парень чуток того, но безобидный. Но ты же назойливый жутко. Давай договоримся. Больше за мной не ходи. Ок?
И снова молчание в ответ.
– Эй! Есть кто дома? – Света помахала ладонью у Марка перед лицом. – Ау! Мрачняк каакой-то… Вот! Ты не Марк. Ты Мрак. Понял?
Марк слышал, что голос Светы стал громче, резче. Так было уже много раз в его жизни, и он знал – ничего хорошего дальше не произойдет. Он моргнул и перевел взгляд. Теперь он смотрел ей прямо в глаза. Дождь вернулся и набирал силу. Он уже слышал отдаленные, но неизбежные порывы ветра. Они готовы были прорваться, набросится на его мир, опять все разбросать и запутать. Он из последних сил сдерживал этот взрыв, но первая взорвалась Света.
– Ты чего молчишь, урод? А? Я что, думаешь, овца безмозглая? Не вижу, как ты плетешься каждый день за мной, а потом стоишь тут как памятник?
Слова слетали у нее с губ маленькими острыми молниями и вонзались в Марка. В лицо, рассекая щеки, в глаза до слепоты, в горло так, что сложно стало дышать. А потом во все тело. Каждая молния достигала цели, и ему казалось, что они откалывают от него куски и они серыми камешками осыпаются на землю вокруг. Марк опустил голову и посмотрел на кроссовки. Они все были в мелкой пыли, в ошметках, которые совсем недавно были им самим.
Света выдохлась, подошла вплотную и перешла на злой шепот.
– А теперь слушай и запоминай. Еще раз увижу, что ты за мной прешься или стоишь тут около дома, я сделаю все, чтобы ты больше ходить нормально не мог. Всосал?
После этого она развернулась, бросилась к подъезду, рванула на себя дверь и скрылась. Пока дверь закрывалась, оттуда, из холодного и темного проема, успело просочиться на улицу немного темноты, и она поползла к Марку. Он отступил на шаг, и тьма рассеялась.
Случайная старушка, которая стала свидетелем этой сцены, прошла мимо и пробормотала.
– Эх, молодежь. – и тоже исчезла во мраке подъезда.
Марк не помнил, как добрался до дома и несколько недель в институте не появлялся.
***
За эти несколько недель Марк собрал себя заново. Он успокоил стихию и дождь опять привычно шелестел в его голове. Но некоторые пробоины нельзя было залатать и оттуда иногда дышала холодом бесконечность, но Марк прятался от нее – он полностью отдался учебе. Марк нырял в глубины знаний, такие запутанные и темные, что он тонул в них и раз за разом распутывал клубки, разбирал их на волокна, покрывался их витиеватой броней. Были курсовые, зачеты и, наконец, выпускные экзамены и непонятное ему волнение окружающих.