отрываюсь от экрана компьютера. К счастью, утренняя тошнота уже прошла, и я готова позавтракать.
– Да, вообще-то бублик мне бы сейчас совсем не помешал.
Блейкли садится напротив меня, выгружает на стол обернутые в салфетку бублики, рядом ставит мягкий сыр и кладет ножи.
– Когда пришло СМС о твоих страданиях в туалете, я решила, что стоит принести что-нибудь поесть. Вдруг проголодаешься, когда приедешь.
– Меня снова тошнило. Ну, как тошнило, просто рвотные позывы, я же ничего не ела. Но мне уже лучше, так что время самое подходящее.
Мы разламываем наши бублики, намазываем их сыром и принимаемся за еду. Я откидываюсь на спинку стула.
– Большое спасибо.
– Всегда пожалуйста, – она делает паузу. – Как у тебя идут дела? Скучаешь по Хорнсби, пока ребята в отъезде?
Нет.
Вообще ни капельки.
И не потому, что он плохой гость, или неряха, или еще что. Ничего подобного. Вообще-то он довольно аккуратный и не делает ничего, что могло бы меня взбесить. Он вообще старается не привлекать к себе внимания.
На следующий вечер после той самой ужасной игры, в которой ребята потерпели крупное поражение, Илай попытался завести разговор о снеге. Беседа, правда, оборвалась, когда он сказал, что снег ему очень нравится, потому что он белый.
В другой день он спросил, люблю ли я хлеб. Я сказала, что люблю. Он кивнул, и на этом все. Я начинаю предполагать, что единственный язык, на котором Илай умеет общаться с женщинами – это язык флирта.
Я была так рада, что вчера они уехали, но потом Илай позвонил мне из гостиницы…
– Нет. Он, конечно, милый и все такое, но ты не представляешь, насколько неловкая вся эта ситуация.
– Он все еще не тот великий собеседник, каким бывает, когда пытается подцепить кого-нибудь на ночь?
– Ну, в этом виноват не только он. Я тоже довольно плоха. Я не знаю, что ему сказать, и совершенно очевидно – он не знает, что сказать мне. Куда подевалось все очарование, Блейкли? Мы так хорошо ладили, смеялись, занимались сексом, а теперь понятия не имеем, как себя друг с другом вести? Слушай, я однажды увидела его в расстегнутой рубашке и чуть не взвизгнула. – Я наклоняюсь и шепчу: – Я ему соски облизывала, Блейкли, а теперь я в шоке, потому что голую мужскую грудь вижу? Что со мной не так?
Она хихикает, но замолкает, когда я бросаю на нее недовольный взгляд.
– Прости. Знаю, это все нелегко, но ты должна признать – это довольно смешно.
– Нет в этом ничего смешного, Блейкли. Это просто ужасно. Никогда в своей жизни я еще не была такой неуклюжей и косноязычной. Когда он рядом, у меня в голове становится пусто. А еще… Он мне звонил прошлой ночью.
– Из гостиницы? – Блейкли выпучивает глаза.
– Да. Сказал, что хочет узнать, как я, и сообщил, что планирует остаться в номере на ночь. Я сказала ему, что я не его няня, так что ему не нужно мне ни о чем докладывать. А он странным голосом ответил, что он это знает.
– Что значит «странным»?
– Э-э… Ну, как будто он съел столовую ложку корицы и теперь просто пытается не умереть.
– Очень подробное и оригинальное описание. Что еще