последствия, с которыми я не смогла бы жить. Мне стоило бы это отпраздновать.
Рохелио смотрит на меня, удивленно выгнув бровь.
– Впечатляет. И пугает.
– Мне нельзя в тюрьму. – Я сжимаю руки в кулаки. – Мне пришлось напомнить ему, что он предпочитает откровенные издевательства. И деньги.
Рохелио сжимает зубы.
– Алия, он не контролирует эту ситуацию. У него будут другие жертвы. Насильник не способен сдерживать свои желания. Я найду их и…
– Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом! – рявкаю я, встревоженная этой мыслью. Я никогда не хотела, чтобы правда о том, что партнер моего бывшего мужа по «Бахаран-фарма» делал со мной почти тридцать лет назад, вылезла наружу. И все это ради того, чтобы вернуть себе химические патенты, за которые Пол нес прямую ответственность. Получив лицензию на патенты, я могла обеспечить Кейну крышу над головой и еду на столе до тех пор, пока снова не вышла бы замуж. Алекс заставил меня заплатить за патенты, как шлюху.
Компания обанкротилась, потому что Пол совершил растрату. Можно было бы сказать, что Алекс мне ничего не должен. Но с другой стороны – он действовал не по доброте душевной, и я заплатила за это своей душой.
Теперь же я покалечила его, если не кастрировала, и помешать ему выдвинуть против меня обвинения в нападении дорого мне обойдется. Я уверена, что на камерах ресторана зафиксирован этот инцидент, и единственная моя защита – это заявить, что у меня было временное помешательство. Это потребует подробного описания того, как именно он повлиял на мое психическое состояние, а он заявит, что я сама согласилась с его требованиями. Ввиду этого присяжные вряд ли придут к выводу, что я находилась под влиянием физического принуждения.
Некоторые подумают, что я могла бы получить помощь в женском приюте, пока не встану на ноги, или обратиться к подруге. Есть другие варианты помимо продажи своего тела, скажут они. Но они не знают меня и того, в каком состоянии я была, когда мне стало известно, что мой любимый муж украл все и бросил свою семью ради другой женщины. На мой взгляд, я внесла в развитие «Бахаран-фарма» не меньший вклад, чем Пол, и будь я проклята, если соглашусь с тем, что моя тяжелая работа не будет оценена по заслугам.
– Никому и не нужно об этом знать, – успокаивает меня Рохелио. – Очень скоро он вообще забудет о твоем существовании. И постарается держаться от тебя как можно дальше.
– Ты не знаешь его.
– А ты не знаешь меня, – парирует он, хватает свой бумажник с прикроватной тумбочки и засовывает его в карман.
Я обдумываю эти слова, наблюдая за языком его тела. Мой гнев подобен огню, но ярость Рохелио обжигает, словно лед, и я чувствую, как холод разливается по комнате. Я убеждаю себя не придавать этому значения. Возможно, он злится не из-за меня, а просто из принципа. В любом случае мне все равно. Если он эмоционально заинтересован в устранении Алекса, как угрозы, мне это выгодно, независимо от его объяснений.
– Если ты кому-нибудь расскажешь