если хотя бы одно растение на её занятии будет ненароком уничтожено плохо усвоившим азы симбиотики студентом. Это было зрелище, которое могло повергнуть в тяжелейшее удручение любого, потому что профессор Гунгумхан воспринимала это как настоящую личную трагедию, как потерю близкого человека, обычно долго не принимала извинений и при любой встрече с провинившимся доказывала, какую огромную оплошность тот совершил, став причиной невосполнимой утраты. Именно поэтому на её уроках было принято относиться к подопытным хвойным и лиственным максимально осторожно, а если и каламбурить, то подальше от лабораторного стола и при этом не трогать растения.
– Класс, – торжественным голосом обратилась профессор Гунгумхан к аспирантам-четверокурсникам, – я рада приветствовать тех, кто добрался до финального года обучения. Это самый сложный, но одновременно самый увлекательный год. Мы будем проходить не так много нового, но каждое занятие… – профессор демонстративно перевела взгляд на гигантский гибрид лаванды и пассионии – лавсионию, – продолжив: …будет поистине захватывающим! Начать же вам предстоит с самых передовых, невероятных новинок в области нашего исследования. Сегодня мы продолжим наше прошлогоднее увлекательное путешествие в геномы растений, но совершим резкий прыжок в практическом направлении. Надеюсь, вы усердно учили программирование на уроках аджуммы Кейтлин Марк, потому что в этом семестре вам предстоит совершить настоящую супертонкую и изящную операцию на тельцах наших зелёных друзей.
На этих словах класс дружно вздохнул, памятуя о цене ошибки. Но профессор Гунгумхан невозмутимо продолжала:
– Вы научитесь азам кодирования информации в геноме растений. Эта сложнейшая, но важная задача решает одновременно две цели. С одной стороны, мы даём растениям возможность ускоренно «изучать» данные, подсказывая им оптимальные пути к самосохранению или опылению. Кто скажет, в чём могло бы заключаться другое преимущество?
Подождав пару секунд, невысокая девушка, с длинной косой серых, очевидно, крашеных волос, подняла руку.
– Да, агаси Льолья.
– В ваших последних научных статьях описывается модель, по которой можно использовать кодирование информации в растениях в качестве метода создания своеобразной «базы данных», «хранилища». Причём подобная информация, если её закодировать один раз, будет передана всем последующим поколениям этого растения, что в случае с опыляемыми гарантирует практически бесконечное копирование и сохранение данных.
– Совершенно верно, Льолья, – с нескрываемый удовольствием отметила преподаватель. – Каждая отдельная пыльца будущих растений, содержа в себе заложенную нами информацию из хотя бы одного растения-предшественника, может стать настоящим сейфом, где хранятся знания, которые мы туда поместили. Представьте, насколько важно это может быть в случае экстремальных катаклизмов! Подобный естественный природный «инкубатор знаний»