с поля, принёс с собой аромат свежей травы и нечто иное – нечто, что напомнило ему о тех снах, о той девушке.
– Жила она там, – тихо произнёс экстрасенс, с лёгкой грустью в голосе, указывая рукой вдаль, туда, где, казалось, растаяла улыбающаяся девушка из его видений. Его пальцы слегка подрагивали, словно он пытался поймать тонкую нить, связывающую его с прошлым. Ветер, налетевший с поля, усилился, принося с собой шорох старых листьев и едва уловимый аромат полевых цветов.
Максим застыл, его глаза за стеклами очков сузились, а дыхание стало глубже. Он чувствовал, как прошлое и настоящее переплетаются в этом месте, словно нити старой ткани, которую невозможно распутать. В его сознании всплывали образы: девушка, смеющаяся и танцующая на деревенской площади, её яркие глаза, полные жизни и радости. Но теперь эти глаза были полны грусти и тоски, словно она пыталась что-то сказать, но не могла найти нужные слова.
– Она была неотъемлемой частью этой деревни, – продолжал Максим, медленно поворачиваясь к собравшимся. – И приходила она оттуда.
– А что же там? – с лёгким напряжением в голосе спросил ведущий, слегка подавшись вперёд и чуть повысив тон, чтобы подчеркнуть важность вопроса. Его взгляд беспокойно перемещался между экстрасенсом и старожилами, внимательно следя за реакцией каждого. В воздухе повисла напряжённая тишина, и казалось, что даже ветерок стих, затаившись в ожидании ответа. Старожилы украдкой переглядывались, обмениваясь многозначительными взглядами, словно вспоминая что-то давно забытое, но всё ещё вызывающее холодок по спине.
– Кладбище! – дрожащий, почти испуганный голос девушки нарушил тишину. Её голос слегка задрожал, выдавая волнение, которое она пыталась скрыть. Девушка быстро взглянула на стариков, словно ожидая подтверждения своим словам. Её глаза широко раскрылись, отражая смесь страха и любопытства, а руки нервно сжались в кулаки, словно пытаясь удержать внутри растущую тревогу. В этот момент воздух вокруг неё, казалось, наполнился напряжением, и каждый присутствующий замер, чувствуя, как атмосфера становится всё тяжелее.
– Маринка, хватит городить ерунду! – резко оборвала девушку пожилая женщина, стоящая у ворот дома, на который экстрасенс только что бросил свой проницательный взгляд. Её голос звучал строго, но с нотками усталости, как будто ей приходилось многократно выслушивать подобные рассказы. Женщина поправила платок на голове и тяжело вздохнула, словно собираясь с силами.
– Кладбище там осталось и по сей день, – продолжала она, медленно кивая головой в сторону поля. Лицо её приняло задумчивое выражение, словно она перенеслась в прошлое. – А за ним, через поле и овраг, была другая половина нашей деревни… – Голос пожилой женщины стал тише, в нём проступила едва заметная грусть. Она замолчала, окинув взглядом окрестности, словно вновь переживая времена, когда деревня была полна жизни и шума.
– Всё дело в этой девушке, –