студентами. Популярная настольная игра, где маги использовали фантазию и чары, меня не сильно интересовала. Дома Лария проводила за ней время с моими родителями, а я присоединялась для того, чтобы игра состоялась. И подумать не могла, что весёлые сборища практиковали и в Дептонской Академии.
Меня обрадовало простое объяснение, и как анимаг говорил об этом. Только не верилось, что и мрачный Йон Айгермар бывал в комнате женского общежития, засиживаясь за игрой в «Рыцари и драконы».
– У отца был дорогой коллекционный набор, – с воодушевлением подхватил Илбрек. – Я дорисовал героев на игровом поле цветными чернилами. Досталось же мне тогда!
– Забавная история…
Я замолчала, почувствовав неловкость. Ди́ан не сводил с меня глаз. Он стоял очень близко, так и не решив, куда примоститься в небольшой комнате. Маг склонился ко мне, будто собираясь поведать важную тайну. В зелёных глазах плясали искорки. Губы не перестали улыбаться, но немного приоткрылись.
Мы напряжённо застыли. Ди́ан взглядом словно поймал меня в ловушку. Я поняла к чему он стремится. Интуиция рунолога, женское чутье и сам сгустившийся в комнате воздух подсказывали, что анимаг готов поцеловать меня. Сделалось тесно рядом с высоким и широкоплечим парнем. Я мушкой увязла в его добродушной насмешливости и притяжении. Дух зверя анимагов умел манить и удерживать подле себя. Наверное, я не была против возможного поцелуя.
Первого настоящего поцелуя в моей жизни. Подумать только!
Не принимать же всерьёз неуклюжие попытки соседского мальчишки, когда нам было по тринадцать лет!? От того времени у меня осталось смутное воспоминание о чём-то мокром и неудобном. Прогуливаясь, мы уединились в саду. Осмелевший сосед тыкался носом в мою щёку и сосредоточено сопел. В итоге я расхохоталась и убежала в дом. После он и взглянуть боялся в мою сторону.
Губы Ди́ана почти коснулись моих. Его дыхание было жарким и волнующим. Каким будет поцелуй? Таким же горячим и нежным? Неистовым и головокружительным?
У меня перехватило дыхание, а ноги ослабли от волнения.
– Как же Олли?
Я не заметила, не уследила за мыслью. Сами собой с языка сорвались неожиданные слова. В последние мгновения перед падением в омут я подумала об огненной стихийнице, обнимающей своего «котика». Я прикусила язык, но было поздно. Совсем ненужный вопрос прозвучал и заставил Ди́ана скривиться. Словно кислятины наелся. Он не ответил, но немного отодвинулся и выпрямился. В тишине натужно заскрипела дверца шкафа. Режущий по нервам звук отрезвил молодого Илбрека.
– Всё время болтается, – пробубнила я, делая шаг к шкафу и захлопывая дверцу.
Я испытала досаду. На себя и на белку, вмешавшуюся в мою личную жизнь. Не иначе как чьи-то маленькие лапки похозяйничали в шкафу.
Ди́ан безразлично отвернулся, выглядывая в окно. «Ничего не произошло», – всем видом говорил он. Туда же, в сторону желтеющего парка, анимаг произнёс:
– Олли не пропадёт. Непробиваема и упряма точно шиполист. Она легко находит себе новых «котиков», «зайчиков» и «птичек».
– Олли