сами.
– Контакт! Контакт! – кто-то кричал.
– Слева! —
– Наверху, за кустом! —
– Бл@ть! Леший! —
Он уже не двигался. Плечо отброшено, как у сломанной куклы. Глаза открыты. Во рту – пыль. Каска покатилась вниз. Слишком далеко.
Снег пытался доползти – под выстрелами. Пан кричал:
– Не лезь! Не лезь! Он… всё. 200. Понял?!
– Тащи второго! Слева кровь!
БМВ лежал, держась за бок. Рот открыт – без звука. Секунды рвались. Никто уже не знал, что кричит. Бой ушёл за деревья. Слепые очереди. Пахло раскалённым железом. Небо – мутное, рваное. Влад всё это видел, но не чувствовал. Словно вода в ушах.
Время разбилось, как осколок гранаты – вокруг, но внутри. Он видел Лешего. И знал. Его больше нет.
Звук исчез. Как после хлопка в ухо – остался только звон, ровный, как линия на экране, когда сердце останавливается. Мир сузился, больше не было ни поля, ни боя. Он сжался до одного тела. Леший лежал на боку. Лицо в грязи, глаза открыты, но не стеклянные, просто не мигают. Лоб рассечён, но это не было страшным. Страшно было то, что он не шевелится.
Рядом – пачка печенья, выпавшая, полураскрытая, «Юбилейное». Осталась только одна половинка, как в прошлое утро. Каска блестела в луже, как игрушка, но никто не поднимал её. Кто-то кричал, стрелял, ползал – но всё это было далеко. Мир Влада сжался до пятен света на лице друга. Он смотрел и не мог оторваться. Потому что если отвернётся, если моргнёт – значит, признает. А он ещё не готов.
Он знал, что секунды уходят. Что сейчас нужно действовать, командовать, спасать. Но он сидел и смотрел. Потому что именно сейчас он понял, как выглядит невозврат. Это была тишина. Не звуковая, а человеческая. Леший молчит навсегда.
Он живой. БМВ дышит. Буря склонился над ним, проверил пульс на шее.
– Пульс есть! Слышь, брат, ты слышишь?
БМВ открыл рот, сказал что-то сквозь вату:
– Сука… курс просел…
Пан ползал рядом, весь в глине. Из-под пластины на боку шла кровь – медленно, густо, почти вязкая.
– Ногу… и бок… – сказал Снег, коротко. – Если не вытащим сейчас – потеряем.
Влад встал. Молча. Глянул на них. На БМВ. Потом – на Лешего. И все поняли.
– Уходим, – сказал он. Тихо.
– Тащите БМВ. Через левую просеку. Я прикрою.
Пан поднял голову:
– А Леший?..
Молчание.
– Командир, ты чего… Мы… мы не можем…
– Уходим, – повторил Влад. Жёстко.
Снег знал этот голос. Он не принадлежал человеку.
Пан затрясся.
– Это неправильно, – прошептал он. – Это не мы. Мы же не такие…
Буря шагнул вперёд:
– Я останусь. Вместе. Прикроем вдвоём.
Влад подошёл. Положил руку ему на плечо. Сильно, до остановки.
– Ты нужен им. Я – останусь.
Снег поднял БМВ. Буря подхватил под руку. Пан – последним.
Отход начался. Влад остался.
Он остался стоять. Шагов позади уже не было слышно. Они ушли. Все. Остался только он – и тело рядом. Мир вокруг будто застыл: неподвижный, тёплый, без движения, без времени. Он проверил магазин – патроны были.